Отрезок пути
Шрифт:
– Снимай мантию! – перебивает она.
– Что? Не собираюсь я ничего снимать!
– Немедленно снимай! Симус, держи его! – командует Джинни. – Девчонки, помогайте!
– Так, стоп! – я поспешно отхожу от них на безопасное расстояние. – Руки прочь от руководителя! Совсем обнаглели.
– Невилл, нам не до шуток, – серьезно говорит Парвати.
– Это я уже понял, – вздыхаю я. – Сейчас сниму.
Спорить с ними бесполезно – теперь уже не отстанут, раз Джинни рубашку заметила. Вот не мог, дурак, поглубже ее спрятать! Подавив очередной вздох, я медленно, демонстративно морщась,
– Невилл, она… она что, плеткой тебя хлестала? – дрожащим голоском спрашивает Джинни.
– Вроде того, – уклончиво отвечаю я и снова поворачиваюсь к ним: – Одеваться можно? А то вдруг малыши вылезут…
– Да, им лучше такого не видеть, – бормочет Симус.
– Все очень плохо? – уточняю я, натягиваю мантию.
– Просто ужас, – честно отвечает он. – Вся спина в красных рубцах – живого места нет.
– Почему ты не пришел сюда? – спрашивает Парвати. – Или в больничное крыло?
– Вас пугать не хотел, а в больничное крыло меня бы все равно не пустили, ты же знаешь, – объясняю я, пожав плечами. – А вы бы все равно не смогли ничего сделать. В Выручай-комнате Лауди, как мог, привел меня в порядок, так что, сейчас все уже хорошо.
Внезапно Лаванда начинает плакать. Я удивленно поворачиваюсь к ней. Всегда знал, что она – девушка эмоциональная, но мы тут вроде бы уже ко всему привыкли…
– Это я… я во всем ви…виновата! – всхлипывая, бормочет она. – Ты ведь за меня за…заступился!
– Лаванда, не говори ерунду! – возражаю я. – Я ведь мог просто отказаться, правильно? А не перебрасывать ее через стол.
– Но… но… если бы я не за…заступилась за Гер…миону, то…
– То она нашла бы другой способ поиздеваться над кем-то из нас, в частности, надо мной, – мягко перебиваю я. – Ты ведь ее знаешь. Перестань обвинять себя, ладно?
Лаванда неуверенно кивает, не переставая всхлипывать. Я обнимаю ее за плечи и притягиваю к себе, гладя по голове.
– Все в порядке, слышишь? Все уже хорошо. Ты ни в чем не виновата. Никто из нас ни в чем не виноват…
Постепенно она успокаивается и, когда я ее отпускаю, даже начинает неуверенно улыбаться.
– Так, время близится к завтраку, а мне еще нужно переодеться и умыться, – деловито говорю я, посмотрев на часы. – Поэтому я, пожалуй, временно вас покину.
Поднимаясь в спальню, я чувствую, что они неотрывно смотрят мне вслед.
В течение дня я несколько раз убеждаюсь в том, что утренняя демонстрация шрамов оказалась в каком-то смысле даже полезной. Среди наших новость о моих мучениях распространилась мгновенно, поэтому на Алекто они таращатся весьма свирепо. Иногда она даже это замечает и каждый раз на редкость гнусно ухмыляется. Если бы ребята вели себя спокойно, это могло бы вызвать подозрения. Мои болезненные гримасы Кэрроу тоже приводят в восторг. Я, конечно, никакого восторга не испытываю. Не так-то это просто – делать вид, что тебе больно, когда тебе совсем не больно. У меня, как правило, все наоборот. С другой стороны, мне пару раз удается поймать взгляд Северуса, в котором при очень большом
Амикус на уроке ко мне даже не цепляется. Видимо, они с сестрицей решили дать мне время на регенерацию. В связи с этим, день проходит, можно сказать, довольно неплохо. Спокойно.
Зато на вечернем собрании в Выручай-комнате я получаю по шее от Ханны.
– Нет, я все понимаю! – бушует она, стуча кулачком по коленке. – Правда, понимаю. Но меня ты мог вызвать! Я что, зря целыми сутками книги по колдомедицине штудирую и заклинания практикую? Сначала уверяешь, что без меня, как без рук, а потом даже о помощи не просишь!
– Ханна, милая, твоя помощь неоценима, и я никогда не устану это повторять! – проникновенно говорю я, когда мне, наконец, удается вклиниться в ее гневный монолог. – Но ведь это не просто плетка, а заклятие Флагелло. Обычные целительские заклинания тут бессильны.
– Что еще за Флагелло?
– Что-то вроде магического аналога плети, – объясняет Майкл, рассеянно пиная подушку. – Редкостная гадость специально для патологических садистов. О нем в нашем так называемом учебнике по ЗОТИ написано, правда, очень кратко.
– А я не читала… – признается Ханна.
– Я прочел, чтобы, так сказать, знать врага в лицо.
– Аналогично, – киваю я. – Если, конечно, это можно назвать лицом. По мне так больше смахивает на задницу, прошу прощения за мой французский.
Это немного разряжает обстановку, во всяком случае, девчонки начинают хихикать.
– Так, ладно, друзья, предлагаю закрыть эту тему, – говорю я, поднимаясь с подушек. – Умирать я пока не собираюсь, а самое страшное уже позади. Тем более у меня есть для вас интересная информация.
– Какая? – с любопытством спрашивает Падма.
– Устраивайтесь поудобней. Сейчас все объясню.
Ребята разбирают бутылки со сливочным пивом, любезно предоставленные Выручай-комнатой, принимаемой всеми за домового эльфа, и рассаживаются на подушках. Эльф на сегодняшнем собрании тоже присутствует. Сидит себе в уголке и наблюдает за нами. Наконец, все успокаиваются, и я могу начинать.
– Для начала поднимите руки те, у кого есть лицензия на аппарацию.
Выясняется, что есть она у Эрни, Ханны, Сьюзен, Майкла и близняшек Патил. Я вопросительно смотрю на остальных.
– У меня день рождения в августе, мать в Министерство не пустила после смены власти, – мрачно объясняет Симус.
– Та же история, – хмыкает Энтони.
– То есть только мы с тобой, Терри, здесь неудачники, – резюмирует Лаванда, – поскольку у Невилла, я так понимаю, лицензия есть, а Джинни и Луне еще нет семнадцати.
– Похоже на то, – соглашается Терри. – А почему ты вообще спросил, Невилл?
– Потому что аппарация – это очень важный навык, – объясняю я. – В некоторых случаях умение аппарировать может спасти жизнь. Джинни и Луна, как совершенно справедливо заметила Лаванда, аппарировать вообще не умеют, а шестикурсников, я уверен, в этом году учить никто не станет. Да и тем, у кого нет лицензии, не мешало бы попрактиковаться.