Отрезок пути

Iris Black

– Пытаюсь понять, что должно твориться в голове у людей, чтобы они называли себя Мародерами, да еще, судя по всему, этим гордились, – честно отвечаю я.

– Боюсь, на это у тебя не хватит воображения, – усмехается он, заметно смягчаясь.

– Думаешь, я совсем идиот?

– Не совсем.

– А может, они просто были не в курсе, что значит это слово? – в шутку предполагаю я.

– Кстати, вполне вероятно, – серьезно отвечает Северус. – Во всяком случае, я бы не удивился.

– А может…

– А может, ст'oит поговорить о чем-то другом? – резко перебивает он. – Мародеры – это не самая подходящая тема для беседы, если ты еще не понял.

Я

поспешно затыкаюсь. Надеюсь, вид у меня не слишком виноватый. Ну почему я болтаю глупости? В конце концов, не просто же так он ненавидел отца Гарри! Северус просто так вообще ничего не делает. Вон и Стивен говорил, что эти четверо постоянно его доставали. И наверняка здорово доставали, раз даже гриффиндорка возмущалась. Тем более… Ох, как же я сразу не догадался! Тот случай, когда мои родители сняли баллы со студентов своего же факультета! Наверняка это и были Мародеры – отец Гарри и его друзья. И наверняка на Северуса они всей толпой накинулись, как Стивен и рассказывал. Ну да, все сходится. Понятное дело, что Северусу не слишком приятно о них говорить. Тем более из-за этого Пророчества он косвенно виноват в смерти родителей Гарри, а значит, должен его защищать. А попробуй, защити человека, который уже не первый год желает тебе мучительной смерти и от всей души ненавидит! Да еще на отца похож, как отражение в зеркале. В общем, говорить обо всем этом совсем не нужно.

– Конечно, – спокойно соглашаюсь я. – У меня, по правде сказать, тоже нет особого желания обсуждать личностей, присваивающих чужое имущество во время бедствий.

– Вот и прекрасно, – произносит Северус, наполняя стаканы.

– Ага, – подтверждаю я, глотнув обжигающий напиток. Кажется, я окончательно привык к его вкусу. – Как бы то ни было, насчет карты ты меня успокоил. Теперь буду спать, как младенец.

– Не ст'oит, – серьезно говорит он. – До меня доходили слухи, что младенцы имеют дурную привычку просыпаться среди ночи, истошно вопить, требуя еды, и пачкать пеленки. Если ты намереваешься так спать, в свою постель я тебя не пущу.

– Северус, тебе когда-нибудь говорили, что ты редкая зараза? – спрашиваю я сквозь хохот.

– Неоднократно. Но на твоем месте я бы воздержался от хамства. Как ты совершенно справедливо заметил ранее, отработку никто не отменял. А у меня достаточно богатое воображение, чтобы устроить тебе кошмарную ночь.

– Ну уж нет! – я ставлю стакан, поднимаюсь с кресла и останавливаюсь прямо напротив него. – Сегодня не будет никаких кошмаров.

– Неужели? – он высокомерно смотрит на меня снизу вверх.

– Именно так!

Я опускаюсь на колени и прижимаюсь щекой к грубой ткани мантии. Расстегиваю несколько пуговиц и распахиваю ее. Поглаживаю его ноги через брюки, подбираясь к ширинке.

– Невилл, прекрати немедленно, – Северус тщетно старается говорить невозмутимо.

– И не надейся, – я мотаю головой. – Ты, между прочим, меня прилюдно оскорбил, намекнув, что я не имею права называться мужчиной. Должен же я доказать обратное!

– Надо заметить, ты выбрал очень мужской способ это сделать… – его голос срывается, потому что я сильно сжимаю член через брюки. – Глупый мальчишка!

Я только усмехаюсь и уверенно расстегиваю ширинку… Северус шумно выдыхает, когда я провожу рукой вдоль ствола. Эрекция пока слабая, но после нескольких сильных движений член напрягается, заметно увеличивается в размерах и наливается кровью. Я наклоняюсь вперед, с наслаждением вдыхая острый возбуждающий запах, и облизываю головку. Не то, чтобы я точно знал, как именно нужно это делать,

но все ведь познается на практике, не так ли? Мой собственный член настойчиво напоминает о себе, но я не обращаю на него внимания. Не до этого сейчас.

Я лижу его, словно конфету, массируя рукой яички, и с удовольствием слушаю прерывистое дыхание. Этого мне мало, и ему, я думаю, тоже. Я обхватываю член губами, стараясь не задеть зубами нежную кожу, и беру его в рот так глубоко, как только могу. А могу я плохо. Горло рефлекторно сжимается, подступает совершенно неуместная тошнота. Черт, как ему-то это удается? Не понимаю…

– Расслабь… горло… – тихо произносит Северус сдавленным голосом.

Если бы это было так просто! Оно сейчас как будто существует независимо от меня, и расслабляться решительно не желает. Я поднимаю глаза и встречаю его горящий взгляд. Он улыбается… Мерлин, как же мне нравится, когда он вот так улыбается – мягко, лукаво и многообещающе! Какое-то мгновение вместо взрослого мужчины я вижу мальчишку, который явно задумал что-то интересное. Я и не замечал раньше, что в нем до сих пор есть что-то мальчишеское. А следовало заметить – с его-то шуточками… Разве серьезный человек, который окончательно и бесповоротно повзрослел, может вот так ехидничать и получать от этого столько удовольствия?

Я улыбаюсь ему одними глазами – губы немного заняты – и предпринимаю новую попытку. Увлажняю языком член, сжимаю его у основания и скольжу губами вверх и вниз, чувствуя, как он заполняет мой рот и упирается в небо. Северус кладет руку мне на затылок, ненавязчиво направляя движения. Я сосредотачиваюсь на его ощущениях, игнорируя собственные – все, за исключением одуряющего солоноватого вкуса и восхитительного мускусного запаха. Да, черт возьми! Мне начинает казаться, что его ощущения становятся моими. Я сам как будто чувствую на своем члене влажные губы. Из горла вырывается приглушенный стон. Приглушенный, потому что я ни на секунду не прерываю своего занятия, облизывая его член и скользя по нему губами.

Не знаю, сколько это длится. Я вообще уже ничего не знаю, кроме того, что это просто потрясающе! В последний момент Северус пытается отстранить меня, но я только плотнее сжимаю губы. В горло ударяет струя спермы, и я судорожно глотаю, стараясь не упустить ни капли. Этот вкус ни с чем невозможно спутать. В голове стучат молоточки, мой собственный член пульсирует так, что, кажется, вот-вот взорвется. Ощущения все усиливаются, и в следующее мгновение я чувствую, что по моим ногам стекает горячая жидкость. С ума сойти… Кажется, я впервые в жизни кончил, даже не прикасаясь к себе. Поллюции, понятное дело, не в счет.

Я выпускаю опавший член изо рта и поднимаю голову. Северус смотрит на меня с легким недоумением и качает головой, словно удивляясь моей патологической распущенности. Затем протягивает руку, помогает мне подняться и сам тоже встает с кресла.

– Идем вниз, мужчина, – хриплым шепотом говорит он и добавляет, касаясь губами моего уха: – Отработку никто не отменял…

Вернуться в гриффиндорскую башню мне удается только к пяти утра. Была бы моя воля, я бы вообще никуда не уходил. Но надо так надо, поэтому приходится звать Лауди и под его предводительством возвращаться в родные пенаты. Могу себе представить, что о нас болтают домовые эльфы! Эти бессмертные феодалы Хелли и Рэмси наверняка уже все косточки нам перемыли. В спальне тихо. Симус давно спит, Джинни, конечно, в пещере Фиренце вместе с Луной, поэтому я, не теряя времени, ныряю в постель и практически мгновенно проваливаюсь в сон…