Отрезок пути
Шрифт:
– Гриффиндор, определенно, страдал манией величия, – не сдержавшись, говорю я.
– Сомневаюсь, что он от этого страдал, – усмехается Северус. – Скорее, наслаждался. Кроме того, данное качество свойственно подавляющему большинству представителей твоего факультета.
– Ага, многим из которых следовало бы учиться в Слизерине, – парирую я. – Вечно мы у тебя крайние.
– Годрик и Салазар тоже любили выяснять отношения, – вмешивается Шляпа. – Отсюда все проблемы с распределением. Чуть с ума меня не свели – каждому обязательно надо было подойти, помахать палочкой
– Тем не менее, ключевым фактором распределения является тип магии, – сухо перебивает Северус. – Но это, кажется, никого не беспокоит.
– Верно, господин директор, но я-то что могу с этим поделать? Мне не слишком хочется, чтобы меня разорвали на мелкие кусочки. Да и руководству школы проблемы не нужны. Вы же понимаете, что начнется, вздумай я отправить в Слизерин магглорожденного волшебника, или в Гриффиндор – ребенка слизеринцев.
– Это просто трусость! – возмущенно говорю я.
– Уж тебе бы помолчать, в твоем случае я как раз проявила настойчивость, – парирует Шляпа.
– Так я в любом случае в Гриффиндор хотел, только не был уверен, что справлюсь.
– Вот именно! – многозначительно произносит она. – И другие дети тоже хотят на конкретные факультеты. Не могу же я рушить все их мечты! Самой обидно, честно говоря. Вот Блэков взять. Единственный паренек, который захотел в Гриффиндор, как назло, оказался настоящим слизеринцем!
– Это ты про Сириуса Блэка? – недоверчиво уточняет Северус.
– Про него, – подтверждает Шляпа. – А вот брату его самое место было в Гриффиндоре, но он ни о чем, кроме Слизерина, слышать не желал. Как прикажете действовать в таких ситуациях? Жизнь детишкам ломать?
– Я, конечно, извиняюсь, но эти двое уже мертвы, – говорю я, хмуро глядя на Шляпу. – Возможно, если бы ты распределяла студентов по-человечески, все было бы иначе.
Шляпа подпрыгивает на столе и начинает было возражать, но тут же скисает.
– Может, ты и прав, Лонгботтом, – неохотно произносит она. – Взять хоть эту девочку, Беллатрикс Блэк…
Я вздрагиваю и переглядываюсь с Северусом, который нервно барабанит по подлокотнику кончиками пальцев.
– С детства у девчонки мозги набекрень, – печально продолжает Шляпа. – В Гриффиндоре, возможно, ей бы их и вправили, но…
– В Гриффиндоре? – ошеломленно переспрашиваю я. – Ты хочешь сказать, что она…
– Кажется, я именно это и сказала, – хмыкает Шляпа. – А вот господин директор – самый настоящий…
– Ну, хватит! – Северус резко встает и срывает ее со стола. – Ты мне надоела.
– Сэр, я лишь хотела сказать, что вы – самый настоящий слизеринец! – оправдывается Шляпа, дергаясь в его руках. – Вам я врать не могу, вы же понимаете… Было бы просто кощунство распределить вас на другой факультет, господин директор!
– Я и без тебя это знаю! – надменно произносит Северус, но я вижу на его лице плохо скрываемое облегчение, и делаю вид, что кашляю, пряча улыбку.
– По-моему, Гриффиндор и Слизерин – просто бараны! – заявляю
– Просто они мужчины, – усмехается он. – Ругаться с женщинами им не позволяли гордость и воспитание, поэтому они с упоением грызлись друг с другом. Что же касается Рейвенкло и Хаффлпафф, то сохранять видимость нежной дружбы женщинам, как правило, удается гораздо лучше, чем мужчинам, которым всегда требуется выяснять отношения здесь и сейчас.
– Логично, – хмыкнув, признаю я. – Это называется «меряться членами». Женщинам меряться нечем, поэтому они ведут себя пристойно.
– Невилл, ты меня поражаешь, – Северус изображает удивление. – Откуда столько сарказма?
– Отсюда, – сообщаю я, ткнув в него пальцем. – Полагаю, он передается только половым путем, иначе была бы больна половина школы.
– Остается надеяться, что ты этим же путем не заразишь меня гриффиндорским безрассудством, – фыркает он, сильно хлопнув меня по руке. – Это может привести к непредсказуемым последствиям. Начну еще, чего доброго, рассказывать Темному Лорду об уникальных вкусовых качествах змеиного мяса.
Я давлюсь огневиски и кашляю так, что на глазах выступают слезы. Северус, естественно, только снисходительно ухмыляется. Воистину в его присутствии лучше не есть и не пить. Эта неистребимая привычка говорить под руку может свести в могилу кого угодно. Но сердиться на него нет никакой возможности. Да мне и не хочется на него сердиться. Когда я вижу его улыбку, все остальное кажется несущественным.
Глава 47. Держаться не за что
Рождественские каникулы неумолимо приближаются, а я все никак не могу решиться рассказать Северусу об идее, которая пришла мне в голову несколько дней назад. Ужасно боюсь, что он сочтет ее глупой и откажется даже обсуждать.
На каникулы все наши поедут домой. Да и не только наши, я думаю. Я вообще сомневаюсь, что в школе хоть кто-то из студентов останется. Если раньше в этом и был какой-то смысл, то теперь – с Кэрроу и дементорами – отсюда хочется держаться подальше.
Кроме того, ребятам нужна передышка. Я по их глазам вижу, что они чертовски устали от всего этого сопротивления, а дома можно набраться сил и отдохнуть. Заодно родителей и прочих родственников успокоить. По правде говоря, я бы тоже не отказался от небольшого перерыва. Вот только ехать домой мне совсем не хочется. Во-первых, бабушка хоть и будет рада меня видеть, но вряд ли одобрит такое решение – скорей уж пилить меня начнет за то, что бросил школу на произвол судьбы. Во-вторых, обстановка в нашем доме совершенно не способствует релаксации. В-третьих, расставаться с Северусом, пусть даже ненадолго, у меня нет ни малейшего желания. Но если я останусь, Кэрроу наверняка прилипнут ко мне, как пиявки. Сейчас у них и другие дела есть – подготовка к занятиям, сами занятия, другие студенты. А если все, кроме меня, разъедутся, я стану для них единственной мишенью. И выбраться к Северусу, возможно, вообще не получится. Вот мне и пришла в голову интересная мысль. Озвучивать которую я панически боюсь.