Отринуть любовь
Шрифт:
— Ну и как вы его удержите? — хмыкнула Юлька. — Мною, что ли? — она обидно рассмеялась. — Ну так я рада вам сказать, что тут вы крупно промахнулись. Я не имею на Хэйгена ни малейшего влияния, так, слегка знакомы, не более. К тому же, он очень упрямый и вас уж точно слушать не будет.
— Послушает как миленький, — Румянцев вернул ей презрительно-насмешливый взгляд. — Для начала, есть слушок, что он к тебе неровно дышит… Вот мы ему тебя и покажем. Посмотрим, как он уроки выучил.
— Какие уроки? — глядя, как он многозначительно ухмыляется, Юлька поморщилась от отвращения.
— Когда-то его беременную жену взяли заложницей, — пояснил Румянцев
Юльке захотелось послать его самым виртуозным земным матом, но горло перехватило горечью. Я не знала, подумала она. Да и откуда мне знать. Теперь понятно, почему он все время так за меня боится, подумала она. Будто я хрустальная… Закрыв глаза, она выровняла дыхание, стараясь сохранить неподвижное выражение лица. Никто из них не должен знать, что ей больно. Они вообще ничего не должны о ней знать.
Я не дам вам повода издеваться, подумала она с ненавистью. Не дождетесь.
Меж тем Румянцев сел на краешек кровати, разглядывая ее со странной заинтересованностью, словно она была подопытным животным, от которого ждали определенной реакции на раздражитель, а получили нечто совершенно иное.
— Интересно, почему ты стал таким жестоким, — пробормотала она, с опасением отодвигаясь от него подальше.
— Я? — спросил он с сарказмом. — Разве? А мне говорили, что это ты убила Рейнарда, а не Шандр. Ножом. Ручками своими нежными, — он язвительно улыбнулся, пристально следя за ее реакцией.
— Я б этого подонка еще раз убила, — сказала она с яростной убежденностью.
— У нас с тобой разные взгляды на то, кто тут подонок, — глянув на нее искоса и с какой-то глубоко спрятанной тоской, он встал. — Ешь, пока горячее. И сиди тихо, если хочешь жить.
Все оставшееся время она нервно слонялась из угла в угол, а потом снова вскарабкалась на окно, просто так, чтобы еще раз вдохнуть прохладный, уже чуть морозный к вечеру воздух. Глядя, как стремительно садится солнце, она с отчаянием подумала, что в самом крайнем случае можно и сигануть. Зато сразу — насмерть… Мысль показалась ей настолько отталкивающей, что она решительно спустилась вниз и, чтобы перебить омерзительное чувство тоски и страха, залезла в ванну — надо же пользоваться здешними роскошными удобствами. Размокнув до сонливости, она выбралась из воды, намазалась всем, что нашла на ажурных полочках, и, свернувшись калачиком на мягкой кровати, попыталась заснуть.
Рес, подумала она с тоской. Пожалуйста, не слушай их. Не ведись на то, что они тебе скажут. Со мной все в порядке. И я сильная. Я теперь точно знаю, что я сильная. Я выберусь. Я не дам этим тварям торжествовать.
Глава 24. Допрос. ч.1
Я инстинктивно отпрыгнул назад и не задумываясь, движением, натренированным за последние пару месяцев в боях с Анг Миртом, швырнул в картину наспех собранный сгусток наэра. Именно это меня и спасло — некрос поглотил энергию взрыва, и разрушительная волна не докатилась ни до меня, ни до соседних шеадари. Из образовавшейся дыры хлестнуло ослабленной,
Я осторожно поднялся на ноги. Цел, к счастью. Теперь в первую очередь — снять ариады с соседних порогов, чтобы в искажение не затянуло еще и Лессен с Элезией. Это быстро… Арл-стрелой безжалостно сдираю со стены картину, закрывающую проход. Там дальше — сложная конструкция решетки шеадра со встроенными в нее ариадами, вынуть которые из гнезд не так-то просто… но можно. Снимаю все двенадцать с одного, затем — с другого. На месте третьего зияет огромная дыра, решетка не просто разворочена — ее нет, ее съел некрос, вместо нее теперь пески Шамаля где-то на окраине Рувиба. Интересный эффект… такой же, как при нападении Анг Мирта. Вместо гранеедов — мой собственный удар наэром. Вместо размыкателя — взрыв в шеадре…
Значит и действовать надо так же, как и во время атаки.
На нетвердых ногах я вышел из шеадра и уставился на гигантскую дыру в пространстве. На фоне темного шеннон-арского неба солнечное сияние шамальских песков выглядело сущим сюрреализмом. Обернувшись, я поднялся в небо и уже привычно, почти бездумно, принялся затягивать дыру. Уменьшалась она медленно, с неприятным, болезненным сопротивлением, а когда незаросшего пространства Грани осталось совсем мало и я убедился, что по остальным направлениям Грань стабилизировалась, то спустился обратно и принял человеческий облик. К шеадру уже подтянулось несколько наших вимм. Я коротко объяснил, что случилось, и отправил одну вимму за специалистами-Следопытами, а сам сел на ступени шеадра, прислонившись к уцелевшей стене и пытаясь сообразить, что делать дальше — отвоевывать Либрум, вычислять рыжего элеза с его тварюкой или забить на все и посидеть в тишине и покое, глядя на медленно тускнеющую прореху в небе…
Так меня и нашел потрясенный новостями Шандр. Выслушав мой неторопливый и не очень связанный рассказ, он с тревогой сжал мое плечо.
— По грани ходишь, — выдавил он. — Из одной проблемы в другую.
— Время такое, — проворчал я. — Самому надоело.
— Значит, тварюка вышла из Маара в реальность? — помолчав, уточнил он. — Точно уверен, что она?
— Один в один она, — кивнул я.
— У меня тут новости… Неожиданные, я б сказал. Из Анг Мирта. Опознали наших.
— И кого?
— Вагабр. Рейнард. Кинэн. Вейдр. Женщин — нет.
Я молчал. Вагабр? Ему-то это зачем?
Тот, кто наводил обезумевшего меня на Рузанну, знал о его участии и хотел избавиться от Ваэля моими руками. Почему?
— Зачем Ваэлю постоянная угроза со стороны Анг Мирта? Вернее, союз с Анг Миртом? Зачем натравливать чужой агрессивный мир на свой собственный?
— Держать тебя подальше от того, что творится в Рузанне, — предположил Шандр.
— Я и так туда не лез. Зачем ему контроль над Вечными, если он и так имеет над нами власть?