Отринуть любовь
Шрифт:
— У меня нет оружия, — донеслось до нее. — Мне нечего ему противопоставить!
— Представь его! Я вижу тебя человеком с крыльями, так взлети и напади сверху!
— У него мое лицо, — донеслось до нее слабым эхом. — Я не могу его… ударить. Это значит — убить себя.
— Это не ты, — крикнула она с яростью и Саша вздрогнул, словно ее слова отдались в нем жесткой оплеухой. — Он копирует тебя. Хочет убедить, что вы похожи. Но это не так. Тебе кажется, что он двойник, но на деле это не ты! Ты же видишь, он не похож на тебя в облике. Это просто животное, злое и безмозглое. Оно жрать пришло. Да, у него есть коготь, но это не меч! Меч сильнее!.
— Где
— Ты разумный, а он — нет. Представь меч в своей руке! Представь и ударь! — вдруг заорала она, устав от его нежелания понять очевидное. — Ну или сдохни, дурак трусливый, раз ты такой никчемный, и тебе нечем сражаться!
Но она уже видела, что каждое ее слово словно бы питает Сашу, вливая в его силы. Вдруг осознав, что у него есть крылья, он неожиданно оттолкнулся от поверхности и взлетел над Змеем, смело ударил его ногами в шею и тем самым прибил к земле. Тварь дернулась и неожиданно сжалась. Спланировав назад, Саша мягко приземлился, и тут Юлька заметила, как в руке его что-то блеснуло. Он и сам, казалось бы, изумился, увидев у себя в руке светящийся изогнутый меч, так похожий на Асгарот. Мгновение, и он взлетел снова, атаковал противника и почти удачно полоснул его по длинной гибкой шее. Его движения вдруг вернули себе прежнюю отточенность и лаконичность, став такими, какими она их видела когда-то на тренировках в Наган-Кархе. Приземлившись, он кинулся на Змея и отсек ему лапу с когтем. Потом, не дав тому опомниться — крыло. А следом и голову.
Существо рухнуло на землю, но Саша в остервенении продолжал рубить туловище, которое на глазах распадалось и съеживалось, подтверждая тезис, что тело в Мааре — всего лишь сгусток энергии, ведомый волей. Разрубив голову, он пнул ее ногой и проследил, как ее останки проваливаются в прозрачную землю и уходят туда, куда уходит все истинно мертвое. Потом словно бы очнулся и судорожно, нервно огляделся.
— Как мне выйти? — крикнул он. Юлька сделала несколько шагов ему навстречу и с силой выбросила вперед обе руки, словно желая оттолкнуть его от себя. Его отшвырнуло назад, а потом он вдруг разом исчез, словно провалился сквозь землю.
От этого чрезмерного усилия Юлька тоже вывалилась из Маара. Оказалось, что она, как собака, стоит на четвереньках на крыше бункера, и рядом опять никого нет. Поискав Сашу, она быстро нашла его в облике Змея и смотрела, как он движется назад, в сторону Ирнана, к нагам и Паукам, следившим за странным боем на фоне черно-красных скал, недоумевающим, растерянным. Все люди — и жители Ар Соль, и обитатели Анг Мирта наблюдали за величественной картиной боя двух Змеев, но теперь, когда исход был решен, сражение возобновилось с еще большей яростью.
Едва держась на ногах, Юлька спустилась в бункер, в котором неожиданно обнаружила военный совет. Находясь в Мааре, она не заметила, как и когда они собрались: Ширин, Шандр, Тэр, заместитель Алекса, Балейр, глава школы Джмар — все мгновенно замолчали, когда она вошла. Ее донельзя смутила эта напряженная тишина, и она, чтобы разрядить обстановку, сказала:
— Все закончилось. Он летит обратно, — и Балейр с Ширин кивнули, соглашаясь. Ширин поднялась, обняла ее и повлекла к одному из пустовавших стульев.
— Мы все тебе обязаны, — сказала она, усаживая едва живую девушку и придвигая к ней чашку с чем-то горячим. — Они, — она кивнула на людей, — тебя не видели, но мы с Балейром тоже там были. Я подошла достаточно
— Его так и не научили пониманию, как устроен этот мир, — сказала Юлька с горечью. — Прежним учителям это было не нужно, а Рес… Рес не успел.
— Он бы проиграл, если б не ты, — сказал ей Балейр, ласково погладив по руке.
Юлька обессилено положила голову на руки и закрыла глаза.
— Есть ли смысл продолжать их сдерживать? — спросил Балейр. — Судя по всему, Маар сейчас всосет всех нэргов и гранеедов, и расширение прорехи остановится.
— Скажем так, они перестанут участвовать в ее расширении, — сказал Шандр. — Но размыкатели работают и уже дважды меняли координаты удара, — продолжил он. — Надо атаковать крепость Кан. Верховная, — он посмотрел на Ширин. — Вам придется дать Алексу сигнал, чтобы он обернулся и мы могли обсудить дальнейшие планы. Его надо позвать.
— Как вы считаете, распространение Некроса на наши земли остановится или продолжится? — обеспокоенно спросил Тэр.
Ширин покачала головой.
— Не знаю, — вздохнула она. — Но разрушить крепость Кан надо однозначно.
Глава 40. Стрела Некроса
По дороге к крепости я рос, насколько мог, пытаясь совладать с непривычными ощущениями. Выпитая сила жертвоприношений бушевала во мне, придавая сил и просясь на свободу, а Ворон, который ослаб, запертый в человеческом теле, требовал еще жертв. Ненависть и гнев оглушающе мутили голову мне-человеку и мне — Ворону. Неизвестно еще, чьи желания на поверку оказались бы сильнее, возьмись я анализиривать свое состояние: человеческие эмоции или порывы тесно связанного со мной существа.
Еще задолго до крепости на горизонте стала проступать невероятная, ужасающая картина. Издалека я видел холодное и белесое зимнее ирнанское небо и очертания редких сосен, цеплявшихся корнями за скалы в предгорьях Реара. Знакомый пейзаж… И почти сразу же Эйла ворвалась в мое сознание, отчаянно, горестно умоляя о помощи. В голове хаотично пронеслись одна за другой обрывки происходящего — чудовищный разрыв пространства, в который тучей хлынули пожиратели всех мастей, хлесткие удары размыкателей, последовательно создававшие прорехи, в которые лезли все новые и новые гранееды, потом неожиданно — Алекса и его кошмарного Маар-двойника, сражающихся друг против друга, и в конце — кусок Некроса, съевший тот участок Ирнана, где от грани остались одни ошметки.
Я чуть не подавился своим собственным и вороновым гневом. Мое второе "я" было в ярости, и эта ярость пылала настоящими фэйром и дживом, оставляя за собой ощутимый след в витасфере. Они посмели покуситься на мой мир, мои земли, мои владения. Они убивали тех, кого я считал частью своей жизни и смыслом своего существования… Ворон рвался туда, к Грани, страстно желая уничтожить наглых тварей, осмелившихся поднять руку на самое драгоценное, что у него было. Я мчался к Грани вместе с ним, и вместе с ним во мне клокотало желание уничтожить все живое в Анг Мирте, все, что попадется на моем пути. Уничтожить не только врагов, напавших на мой родной мир — вообще все, что здесь есть: камни, землю, строения… людей. Стереть их с лица земли, вместе с их мерзопакостным мирком, ошибкой Вечных, нашим бессилием, нашим позором, нашей слабостью. Я вдруг понял, как просто я могу это сделать. Разрушить все живое, так же, как делают это гранееды, безмозглые фабрики по переработке материи, что снуют сейчас там, между Ирнаном и Анг Миртом. Обратить весь этот мир в прах.