Отродье. Охота на Смерть
Шрифт:
Накануне Прад, расщедрившись, выделил своей команде два выходных дня. Арина очень устала. Лучше всего бороться с усталостью ей помогала хорошая сауна. Про себя поражаясь заоблачной цене (ещё не привыкла к постоянному наличию больших сумм денег) она откупила прекрасную сауну в двух остановках от дома на целых три часа. Ей нравилось париться одной. Кто-то скажет, что это скучно, но Арине нравилось: забыть о комплексах и намечающемся целюлите, не пытаться поддерживать глупых разговоров, не придумывать историй о влюблённых по уши мужчинах, которых в её жизни не было. Просто, выделить время и посвятить его исключительно себе любимой, что может быть лучше? Она сняла все украшения
Сауна стоила тех денег, что просили за её аренду. Поздней ночью, замерев у окна такси, везущего её домой, она почти не дышала, опасаясь спугнуть момент абсолютного блаженства. Тело наполнилось приятной усталостью и чистотой. Кожа источала аромат горных цветов. Отступили сомнения и тревоги. Вот бы ехать так всю ночь, не думать не о чём, сказать как Фауст: "Продлись мгновенье".
Идиллия продлилась до утра, пока Арину не разбудил в половине седьмого настойчивый телефонный звонок.
— Ара, ты не представляешь, как мне нравится тебя будить! Прям вижу, как ты нахмурила свои выщипанные бровки… Они, кстати, у тебя в детстве срастались на переносице? — пошутил в трубке Прад и сам же посмеялся собственной шутке.
— Капитан, какого чёрта? У нас выходной!
— Я выходной дал, я и заберу… — Прад стал серьёзным, — на самом деле у нас ЧП, пожалуйста приезжай, всё расскажу на месте. И ещё, надень то синее платье…
Повесил трубку.
Арина мгновенно проснулась. Случилось что-то плохое. Чтобы Капитан сказал "пожалуйста", в Москве должны были, как минимум открыться врата ада. И причём тут синее платье? Подстёгиваемая тревожными мыслями, размышляя, что именно могло произойти, она быстро собралась. Уже в метро привычно провела рукой по шее, но не нащупала на месте золотой цепочки — забыла надеть украшения — ну и ладно. Времени накраситься всё равно не было, поэтому — украшением больше, украшением меньше… Хорошо хоть взяла большие тёмные очки, а то на работе вообще бы не узнали.
Немного покемарив в поезде, Арина была на месте в восемь. Каблуки привычно отсчитали ступеньки в подвальное помещение, вопреки ожиданиям дверь оказалась заперта — значит ещё никого нет — она приехала первой. Арина открыла сама. Вошла в тёмное помещение. Вдруг что-то схватило её за щиколотку, булькающе зарычало. Она взвизгнула, непроизвольно пнув нападавшего. В темноте заскулили. Рука отыскала выключатель — зажёгся яркий свет. В двух шагах от неё, к полу прижалась маленькая лохматая болонка. Длинная нечесаная чёрно-коричневая шерсть скрывала короткие лапы и щуплое тело собаки, чёлка прятала глаза, которые сейчас пристально за ней следили.
— Мирон, в последний раз предупреждаю: не смей меня пугать! — строго, как учительница в школе начала Арина, — Сколько раз говорить: не страшно! Глупо, а не страшно! Только ногу мне обслюнявил… Плохой Мирон!
Собака перестала приветливо вилять хвостом, хрюкнула в ответ что-то невразумительно, отвернулась и грустно побрела вглубь прачечной.
— Эй, Мирон, прими нормальную форму. В теле этой болонки ты выглядишь жалко…
— Не приму, мне и так хорошо, — возразила болонка.
— Не хочешь по-хорошему? Будь, по-твоему…
— Нет! — испугано взвизгнул Мирон, кинулся к ней, но поздно.
— Приказываю: прими свою истинную форму! — с силой произнесла Арина.
Собака замерла. По её телу прошла судорога. Она упала на бок, свернулась калачиком и тут же перевернулась
— Ненавижу вас… Мучаете бедного Мирона — измываетесь… — хрипло заворчал домовой.
— Вот! Теперь всё намного лучше! Хоть на человека стал похож! — улыбнулась ему Арина, прошла мимо, незаметно погладив по волосатой голове без шеи.
Домовой огрызнулся, злобно блеснул глазами, ловко прыгнул на скамейку, а затем в камеру стиральной машины, плотно закрыв за собой стеклянную дверцу. На машинке висела надпись корявым почерком: "Не работает" — с первых дней пребывания в прачечной он решил, что это будет его нора, в которую вход посторонним строго воспрещён.
Хмурый, озлобленный на весь мир, но безобидный домовой нравился Арине. Она села в кресло за стойкой для посетителей, и чтобы скоротать время до прихода всех остальных, вспомнила, как две недели назад у них поселился Мирон.
Была среда.
Прад не отпустил их на обеденный перерыв, несмотря на то, что срочной работы, как и вызовов не поступало. Все вместе они прошли секретными туннелями в конференц-зал, именно так про себя окрестила Арина это большое помещение с круглым столом в центре и несколькими плазменными экранами на стенах. Капитан выдержал паузу, подождав пока все рассядутся:
— Разговор у нас будет не из приятных…
Гита вопросительно изогнула бровь. Лицо Вадима как обычно не выражало никаких эмоций.
Прад скрестил руки на груди, оперевшись на стол:
— Я начну издалека. Как вам известно, филиалы нашей организации расположены во всех странах. В России — в Москве. Мы открылись семь лет назад. До этого я работал один.
Прад продолжал, но внимание Арины привлёк Вадим, он прятал улыбку, заметил её взгляд, что-то быстро написал в маленьком блокноте — передал ей. На бумажке было написано: "Раньше капитан держал агентство "Муж на час". Арина с трудом сдержалась, передала бумажку по кругу — Гите. Гита не отличалась сдержанностью, так что громко захохотала. Прад оторопело замолчал. Зыркнул на Вадима:
— Разболтал?!! А ещё помощник называется!
Смеялись уже все. Прад тоже заулыбался:
— А что вы хотите? Время было непростое! Приходилось вертеться… У меня между прочим золотые руки! Меня одинокие дамы приглашали кран им починить или гардину повесить…
— А кран вы чинили до или после основной работы, ради которой вас и вызывали? — хохотала Гита.
Вопреки ожиданиям Прад смутился.
— Дела давно минувших дней. Забудем. Разговор предстоит действительно серьёзный, — закурил. — Я остановился на том, что семь лет назад впервые возникла потребность в расширении штата, до этого я справлялся один, но активность аномалий начала расти. Ко мне присоединился Вадим. Мы сделали немало для того, чтобы этот город спал спокойно, но активность потусторонних сил всё продолжала увеличиваться. Я совершил ошибку, не обратив на это должного внимания. Мы неплохо справлялись вдвоём, но четыре года спустя, вынуждены были пригласить Гиту, а три года спустя нам стало трудно справляться и втроём. Сегодня ночью я закончил анализ. Посмотрите, — он небрежно махнул рукой за спину, где ожил плазменный экран.