Отрок (Части 1-6)
Шрифт:
– Я не верил, я знал.
– А разница-то? Знание это, просто, самая сильная вера, вот и все. Ты знал и тебе ничего с собой делать не надо было, Татьяна верила (не столько тебе, кстати, сколько кукле), потому у тебя все и вышло.
– А что же тогда со мной случилось?
– Вот! Об этом и речь! Ты что у Татьяны лечил?
– Я не лечил, я заклятье снимал!
– Ой, ну что мне с ним делать, Юлька?– Настена в деланном отчаянии всплеснула руками.– Такой ум и такому дурню достался!
– Мама, он не понимает…
– Да вижу я,
"Мать честная! Атеистка! В двенадцатом веке? Не может быть, потому, что не может быть никогда!".
– Как это - нет?– Мишка, все-таки, решил уточнить.– А Светлые Боги?
– А Светлые Боги есть. И Христос твой, тоже… Может быть. Как уж они там между собой… не наше дело. Но не дано смертным силой с Богами равняться, и никакие заклятья тут не помогут. Чудеса - не от Богов, чудеса - от Веры. От одной и той же болезни: один амулетами гремит и у костра козлом скачет, другой на капище скотину безответную режет, третий перед иконами лбом в пол бьется. И помогает! Потому, что верят, что поможет. Ты когда-нибудь слышал, чтобы от одной болезни три разных способа лечения было? Совсем разных, друг на друга не похожих?
– Нет.
– Правильно, лечат не амулеты, не жертвенная кровь, не иконы. Лечит Вера - одинаковое лекарство для всех! Сегодня ты сотворил чудо, а родилось оно от Татьяниной веры и твоего знания, как дитя от жены и мужа. Так всегда: излечение от союза двух вер - лекаря и больного.
– Понимаю, матушка Настена. То есть, нет, не понимаю: что же меня ударило-то?
– А этого мужикам понять и не дано. Придется тебе мне на слово… Хм, поверить. Как бы тебе попроще… Знаешь, сколько силы надо, чтобы дитя выносить и родить? Нет, знать ты не можешь. Но догадываешься?
– Догадываюсь, вроде бы.
– Догадывается он… Да больше ни на что другое столько сил не требуется! Иногда даже жизни лишаются!
– Ты хочешь сказать, что для восстановления этой способности?…
– Да! Неважно: хотел ты или не хотел, понимал или не понимал, чувствовал или не чувствовал, но ты Татьяне свою силу отдавал. Ты ВЕРИЛ. Не в заклятье волхва, конечно. Ты в себя верил, в то, что помочь можешь и сам себя этой верой сжигал. Мог сдуру все отдать, сейчас отпевали бы. Нельзя мужикам в эти дела лезть, вы все умом понять норовите, а здесь чувствовать надо! Ладно, хватит болтать. Юля, давай, качай в него силу, хочу посмотреть, как вы это делаете.
– Подождите! Матушка Настена, я еще спросить хочу. Почему у нас с Юлей не получилось ногу быстро вылечить? Демке-то мы помогли, а со мной не вышло…
– Юля, объясни ему.
– Мы Демке вовсе не рану лечили. У него тело устало со смертью бороться, силы кончились, а мы ему сил добавили, и все. А ты полон сил был, в полную бадью сколько воды не лей - все мимо. Понял?
Мишка попытался сформулировать Юлькину мысль боле просто:
– Тело лечится само, если хватает сил. Мы можем только их добавить, но
– Так.– Подтвердила Юлька, но было непонятно: то ли Мишка действительно все правильно понял, то ли Юлька его просто успокаивала, как и любого больного.– Давай руки, где там жилка… Как ты тогда назвал?
– Пульс. Пульсация, это когда…
– Не говори ничего, я пойму…
Слияние. Ясность, бодрость, сила - энергия.
"Юленька, я тебя обидел, прости. Мне и так твой голос слышать радостно, не надо со мной, как с больным…".
Все это не словами - чувствами. В ответ: радость, удивление, кажется испуг, что-то еще, совсем непонятное, но светлое…
Легкость, тепло, сонливость… Откуда-то издалека голос Настены:
– Вот ты и выросла, доченька, уже больше меня умеешь. А он тебя в беде не бросит, теперь я уверена…
Всё. Сон.
* * *Проснулся Мишка, когда уже начало вечереть. Самочувствие было прекрасным, спросонья даже забыл о раненой ноге, но та о себе тут же напомнила, когда Мишка вознамерился вскочить с постели. Оделся и задумался. К Нинее, конечно же, ехать уже поздно, придется завтра с утра. Хотя, с утра не выйдет, утром Лавр заберет Роську смотреть холопские семьи. Может, самому с ним поехать? Пока же надо навестить раненых ребят, тем более, что вчера не получилось.
За дверью дожидался Роська.
– Минь, ты как?
– Как огурчик - зелененький и весь в пупырышках.
– Ха-ха-ха!
– Будет ржать, пойдем ребят навестим.
Петр и Артемий жили вместе в одной горнице старого дома. Оба сидели на одной постели и Артемий, видимо от нечего делать, учил Петра играть на рожке. Вообще-то те кошмарные звуки, которые извлекал Петька из музыкального инструмента музыкой назвать было нельзя, даже при самом доброжелательном отношении, но, входя в горницу, Мишка услышал, реплику: "Вот, уже лучше".
– Здорово, болящие! Как болеется?
– Сам-то тоже не сильно здоровый, на четырех ногах ходишь!
– Спасибо на ласковом слове. И все-таки, как самочувствие?
– Да сколько же можно взаперти сидеть?– Возмущенно заговорил Петька.– Ну ладно, Артюха, у него ребро сломано…
– Не сломано, а треснуто!– Тут же запротестовал Артемий.
– … А у меня-то только рука. Ты вон, с ногой и то на воле ходишь!
– А что лекарка говорит?– Поинтересовался Мишка.
– Какая лекарка? К нам Мотька заходит, а он только и повторяет то, что лекарка сказала: Артюхе повязку снимать через неделю, мне на улицу не выходить, только по дому и то немного.
– Ну вот и займитесь делом.
– Каким делом?
– Дел много. Получается, что в Младшей страже у нас будет десятка три, а может и больше. Так что, быть тебе Петр десятником. Сначала займешься ребятами из нашей новой родни, дед сказал, что там есть десять подходящих парней. Потом, когда Демка поправится, сдашь десяток ему, а сам возьмешь ребят, которых привезет твой отец. К тому времени ты должен уже научиться командовать.