Отрок (Части 1-6)
Шрифт:
В общем, ни одному слову Листвяны верить нельзя. А теперь, мама, давай подумаем. Если Листвяна родит деду сына, появится еще один воеводский наследник, кроме Лавра. Дед размяк, а Листвяна умна, хитра и крови не боится. Первак же не только десяток, но и всех пацанов, в случае чего под себя подмять способен. Понимаешь, о чем я?
По мере того, как Мишка излагал матери свои аргументы, внешность ее разительным образом менялась. Теперь рядом с Мишкой на лавочке сидела уже не ласковая матушка, тонко попенявшая сыну за бестактность, а тигрица, почуявшая опасность для своих детенышей. Мишку аж легкая
– Нинея Первака видела? Что-нибудь тебе сказала?
Мишка задумался и вдруг понял: Первака в строю, вдоль которого шла Нинея не было! Какой-то он нашел способ, чтобы не попасться волхве на глаза.
– Нет, мама, не видела его Нинея. А в чем дело?
– А в том, что мне он тоже мальчишкой не показался. Знаешь, Мишаня, иногда бывает так, что молодые мужчины очень долго подростками выглядят: лицо свежее, усы не растут, голос мальчишеский.
Мишка машинально притронулся пальцами к верхней губе, на которой уже начал пробиваться светлый пушок и вспомнил, как давеча "дал петуха", собираясь прикрикнуть на Спиридона. Мать неправильно поняла его жест и успокаивающе положила ладонь ему на руку.
– Не бойся, с тобой все в порядке, даже рановато немного.
– Да нет, мама, я так просто…
– Ладно, ладно, не смущайся. А насчет того, что ты мне сейчас рассказал… Слушай внимательно. Первое: никому больше ничего не говори. Второе: обязательно найди случай показать Первака Нинее, передай, что я просила посмотреть повнимательнее, она поймет. Впрочем, можешь и не показывать, не так уж это и важно.
– Почему же? Нинея из него все, что он знает выпытать способна, я сам видел, как она…
– Да, способна. А тебе это очень нужно? Ты же и так понимаешь, что при случае, он тебя заменить может. Так вот: слушай меня и думай, как исполнить то, что я тебе сейчас скажу.
"Господи! Да она же сейчас говорит таким же тоном, как Нинея с тем волхвом разговаривала! Ни малейшего сомнения в своем праве приказывать и в том, что приказ будет исполнен!".
– Слишком долго мы мирно живем.– Продолжала мать.– Чувствую я, что скоро кровушка прольется - не бывает мира так долго. Так вот, запомни: Первак должен быть убит в первом же бою и так, чтобы на тебя никто и подумать не мог! Сможешь?
"Вот так, сэр. Средневековье и есть средневековье. Мать приказывает четырнадцатилетнему пацану совершить преднамеренное убийство,и единственное сомнение, которое у нее возникает - сможет или не сможет? А чего Вы, сэр Майкл, ожидали? Для чего весь этот разговор завели? Ну возьмите и скажите: "Так нельзя, надо как-нибудь иначе. Не знаю как, но гуманизм, права человека…".
– Сможешь?!– материн голос прервал мишкины раздумья, хлестнув по нервам, словно кнутом.
– Смогу… мама.
– В остальное не суйся, я сама справлюсь. Главное, чтобы дед ничего не узнал. Хорошую ты сказочку рассказал, сынок, влюбленные немолодые мужчины тоже много чего натворить могут. Такой дури наворочать способны, что потом самим удивительно бывает. А бывает, что и тошно до смерти.
Мать скомкала лежащее на коленях шитье и резко поднялась с лавочки. Глянула на Мишку сверху вниз и еще
– Первак - на тебе, в остальное не лезть!
Следующее утро Мишка решил откровенно сачкануть. Очень хотелось повидаться с Юлькой. После всех произошедших заморочек Мишка, теперь уже вполне осознано, ощущал накапливающееся эмоциональное напряжение. Рецепт с физической нагрузкой, конечно, был неплох, но хотелось чего-то другого. Теплоты, спокойствия, понимания… Мишка даже сам для себя затруднялся сформулировать суть возникшей потребности.
Одно только он понял совершенно ясно: мать его вчера и восхитила, и одновременно… разочаровала. Восхитила умом и решительностью, а разочаровала, тоже, умом и решительностью, как бы странно это ни выглядело. Восхищался, правда с оттенком легкой жути, взрослый, сидящий в теле подростка, а разочаровался сам подросток, которому хотелось от матери, прежде всего, ласки и утешения.
Мишка вспомнил о том, как рыдал у матери на груди, когда его с простреленной ногой привезли из Куньего городища, и как легко стало после этого на душе. Того же, видимо, он подсознательно ожидал от матери и в этот раз. Но увы: сам же предложил поговорить по взрослому и получил, чего хотел. Вместо утешения и защиты от жестокостей окружающего мира - приказ вступить с этим миром в бой.
Фактически, конечно, со стороны матери это было признанием за сыном прав и обязанностей взрослого мужчины, но подросток-то внутри скулил и плакал, не желая расставаться с детством. Вот и потянуло к другой женщине. Пусть соплячке еще, но тоже обладательнице сильного и решительного характера, уже не раз оказывавшейся рядом, когда было больно и плохо. Ничего удивительного, идеальный образ женщины у многих мужчин, тем или иным образом, связан с образом матери.
"Блин, переходный возраст, туды его… Генералиссимус Суворов перешел через Альпы, а старшина Младшей стражи - от мамки к Юльке. Да пошло оно всё во всякие места! Хочу к Юльке и всё! А все эти рассуждения - суета сует и томление духа, как сказал бы падре Мигель. И был бы прав!".
Однако смыться из дома сразу после завтрака не удалось. Деду приспичило о чем-то переговорить с внуком и невесткой. Пришлось сидеть и ждать, когда закончат завтракать женщины, потом, когда мать уже пришла в дедову горницу, Корней, словно издеваясь, велел принести квасу. Опять пришлось ждать. Потом приперлась Листвяна и встала у двери в своей любимой позе - руки под грудью. Мишка почувствовал, что начинает медленно заводиться.
– Так.– Наконец, начал разговор дед.– Никифор будет не сегодня-завтра. Привезет с собой четырнадцать купеческих детей. Как ты их, Михайла, встретить собираешься?
– Никак не собираюсь. Вещички - на телегу, а сами - пешочком до Нинеиной веси. Старшим над ними - Петьку, а дальше - учеба, как и у всех. Чего ж еще-то?
– Дурак!– Предварительный комментарий деда, как всегда был краток и пребывал в сфере непарламентских выражений.– Это с лесовиками так можно было, потому что для них и Ратное - большой город. А тут парни из столицы приедут, на нас, как на лапотников из захолустья смотреть станут. Забыл, как на тебя двоюродные братцы в Турове смотрели, пока ты их не окоротил?