Отрок (XXI-XII)
Шрифт:
Ты думаешь, как меня Беата уломала этим делом заняться? Умна она, хоть и моложе меня, а тогда еще совсем девчонкой была, только-только двадцать стукнуло. Поняла, что мне цель нужна - дело долгое и трудное. Очень долгое, может, на всю жизнь.
Знаешь, когда я умру, Мишаня?
– Вопрос был настолько неожиданным, что Мишка даже не нашелся, что ответить. Впрочем, Нинее ответ и не требовался.
– Вот сядет король… ладно, ладно, царь Михаил Вячеславич на трон в стольном граде древлянском Искоростене, повергнет Рюриковичей, обратит во прах Киев, тогда можно будет и уйти - дело сделано.
"Да
– Не веришь, Мишаня?
– Нинея, как всегда неожиданно, продемонстрировала силу своей способности улавливать чужие эмоции.
– Ну и не верь. Тебе это и не обязательно, у тебя какая-нибудь своя цель в жизни появится, ради которой не жалко будет… Что-то разболталась я, - прервала сама себя Нинея - хитер ты Михайла Фролыч, как меня старую разговорить сумел!
– А дочка?
– Мишка внаглую проигнорировал намек на окончание разговора.
– Ты говорила, что вы вдвоем с дочкой спаслись.
– А что дочка? Выросла, замуж вышла, детишек нарожала.
– С каким-то странным равнодушием ответила Нинея.
– Детишки выросли, переженились, замуж повыходили. Обычная жизнь, дара волховского в ней не было.
– Погоди… Замуж повыходили?
– Мишка с изумлением уставился на Красаву.
– А как же?…
– А-а, вот ты о чем.
– Нинея грустно усмехнулась.
– Да, время летит… Не внучка она моя, а правнучка. Помнишь я сказала, что Беате только-только двадцать стукнуло? А сейчас ей уже под семьдесят.
"Это сколько же получается? Пятьдесят лет назад она уже была замужем семнадцать лет. Ну выходила замуж никак не раньше пятнадцати. Выходит Нинее уже за восемьдесят?".
– Ну, подсчитал?
– Насмешливо спросила волхва.
– Зря старался! Я за графа Палия вовсе не девчонкой несмышленой выходила. Если тебе так уж хочется мой возраст знать, считай меня ровесницей ратнинской сотни.
– Но Беляна говорила, что ваши матери…
– Помню, помню.
– Нинея хитро глянула на Мишку, будто собираясь загадать ему загадку.
– Это она так думает… Ну и пусть думает, вреда от этого никому нет.
– Ничего не понимаю!
– Вырвалось у Мишки.
– А и не надо! Я вот про тебя тоже много чего не понимаю, и ничего. Беседуем, как видишь. Я с тобой - не как с тринадцатилетним сопляком, ты со мной - не как со столетней старухой.
– Мишка почувствовал, что краснеет.
– Не смущайся, Мишаня. Разница между нами не в годах, а в том, что я знаю, для чего живу, а ты еще нет. Светлые Боги… или кто там еще, тебя щедро одарили, но и для меня не поскупились, вдвоем мы много чего можем. Мысль о создании державы, ну, если хочешь, царства тебе не претит, я вижу. Так давай потрудимся вместе, пока у тебя своего стремления не появилось. А потом… Если найдешь для себя дело на всю жизнь, так вон - Красава тебе мой долг вернет.
Интересненький, в общем, вышел разговорчик, и пищи для размышлений дал предостаточно.
Рыжуха шла мерной рысью, позади глухо рокотали по лесной дороге копыта коней первого десятка Младшей стражи - Мишка вел пятую часть своего "войска" в Ратное.
С утра дед прислал к Мишке гордого оттого, что выполняет поручение самого сотника, пацана из холопов. От великого старания дурень
Приказ же был, действительно странный: приехать в Ратное самому Мишке и привести с собой первый десяток, полюс Роську, Демьяна Артемия и Дмитрия. Получалось, что дед вызывает к себе из Воинской школы всю родню, кроме Немого. Мишка по быстрому собрался, оставил за старшего Первака, получив на это молчаливое согласие Немого и повел свой небольшой отряд в Ратное.
"Дед позвал родню. Нинея намекала, что на деда в Ратном кто-то "нож точит". Понять "кто", в общем-то, семи пядей во лбу не нужно, но если дело идет к драке, Немого оставлять, вроде бы нельзя - такой боец обязательно пригодится… Ладно, приедем - дед объяснит.
Но надо же будет еще и отчитаться о договоренности с Нинеей… Да, сэр, а тут-то, как раз, все не просто. И самое большое сомнение порождает резкая перемена отношения баронессы Пивенской к христианству. То она христиан своими злейшими врагами числит - отца Михаила чуть не угробила, а то - "крести, я дозволяю".
Похоже, христиане нужны лишь на определенном этапе - пока Турово-Пинское княжество не добьется независимости и не укрепится, а потом… Все, что угодно, вплоть до Варфоломеевской ночи. Правда, такие, с позволения сказать, мероприятия, войдут в моду только лет через четыреста - во времена Реформации и религиозных войн. Однако, можно припомнить и более ранние примеры: те же крестовые походы или Альбигойские войны.
М- да, сэр, жареным от всего этого пахнет вполне отчетливо. В конце концов, почему бы циничный принцип "Чья власть, того и вера" не изобрести в XII веке, а не в XVI? И знаменитую фразу: "Париж стоит мессы!" -произнести не Генриху Наварскому, а Михаилу Туровскому? С учетом местной специфики, разумеется. Что-то вроде: "Туров стоит жертвы Велесу!".
Блин, ну хоть грамульку бы информации! На что способны нынешние язычники? Только по лесам прятаться, купцов на бабки выставлять, да заговоры устраивать? Ну-ка, сэр, напрягите мозги и попробуйте вспомнить хоть что-нибудь, если не из истории, так, хотя бы, из литературы. А какая сейчас литература?
Стоп! "Слово о полку Игореве"! Его, правда напишут еще только лет через девяносто - сто, но это не принципиально. Вот и пригодилась школьная зубрежка, кто бы мог подумать? Как мы тогда злились на это: "Не лепо ли ны бяшеть, братие". Но против школьной программы не попрешь. Даже, ведь, сочинения писали. Девчонки все больше про "Плач Ярославны", а мы - про "червленые щиты, перегородившие степь".
И вот что интересно - конец XII (или начало XIII?) века, а во всем произведении, если не ошибаюсь, ни разу не упомянуты: ни Иисус Христос, ни Богородица, ни иные библейские персонажи. Зато языческих образов пруд пруди: Стрибог, Хорс, Дева-обида, Карна и Желя - вестницы смерти. Баяна автор называет Велесовым внуком.