Отрок (XXI-XII)
Шрифт:
Однако школьники есть школьники, ожидать от них постоянного прилежания было бы глупо. Мишка, как раз проверял, как ребята усвоили принцип сложения и вычитания "столбиком" многозначных чисел, очередной, вызванный к доске унота, потел, вычитая из одного четырехзначного числа другое, а остальные скучали, как обычно и бывает в классе при персональном опросе. Неожиданно, неизвестно откуда вылезшая собака (имя она получила несколько позже) с рычанием ухватила зубами за рукав одного из сидящих в заднем ряду учеников. Парень испуганно вскрикнул, а по полу запрыгала пара игральных костей, выпавшая из его руки.
То, что ученик
Вспомнив "собачью школу" дрессировщика Дурова, где собаки, повинуясь незаметному сигналу, лаяли или умолкали "решая" простейшие арифметические примеры, Мишка разучил этот же прием и с Лиськой. Для того же, что б собака не пялилась на него, ожидая команды для подачи голоса, он приучил ее реагировать на едва слышное сопение носом. Теперь, стоило ученику сделать ошибку, Лиська презрительно взлаивала и отворачивалась от отвечающего.
В первый раз, на мишкин комментарий: "Гляди, собака лучше тебя считать умеет" - аудитория ответила дружным хохотом, но постепенно обширность научных познаний рыжей суки началу вызывать у парней нечто вроде суеверного страха. Мишка начал "командно сопеть" не только на теоретических занятиях, но и в любом случае, когда замечал непорядок. Лиська исправно взлаивала, а "курсанты" вздрагивали от ее лая чуть ли не так же, как от щелчка кнута Немого.
Дальше - больше. Во время марш-бросков, Лиська подгоняла отстающих, ночью хватала за что попало тех, кто выскочив из казармы по естественной надобности, ленился добежать до нужника и мочился на угол казармы, притаскивала Мишке потерянные или оставленные в неположенном месте болты, подсумки, ремни и прочие части амуниции (один раз даже, ухватив зубами за бармицу, притащила волоком шлем), отлавливала и пригоняла назад сбежавших от девок или унот щенков.
Дошло до того, что вездесущий Прошка "порадовал" Мишку информацией: "курсанты" считают Лиську ученицей Нинеи, которую волхва, за какую-то провинность, превратила в собаку и отдала в услужение старшине Младшей стражи. Возражать Мишка не стал, но поделиться секретом с "кинологом" пришлось, поскольку Прошка оказался, пожалуй, единственным, кто не купился на изложенную им же версию. "Кинолог" пришел в восторг, и вскоре, щенки начали погавкивать во время занятий на девок и унот, совершивших какую-либо ошибку. Общественное мнения тут же пришло к выводу, что Лиська по ночам оборачивается в человека и обучает щенков разным наукам. Тот факт, что "научная эрудиция" проявляется у щенков только в Присутствии Прошки, общественным мнением был вполне благополучно проигнорирован.
"Ну что ж, сэр, крепость, как ей и положено, начинает обрастать легендами, а особые отношения старшины Младшей стражи с волхвой, получают наглядное подтверждение, что
Поначалу, правда, бывало, что Лиська перегибала палку в исполнении адъютантских обязанностей. Пыталась, например, гавкать на тех, кого Мишка распекал за какие-то провинности, но после нескольких пинков (не сильных, для вразумления), поняла, что начальство в подобных случаях выступает соло, и дуэт здесь совершенно неуместен. Самым же крупным "пролетом" ее оказалось вмешательство в спарринг по рукопашному бою. Сунувшись защищать Мишку, Лиська от Мишки же получила такой пинок, что пролетела по воздуху несколько метров.
С тех пор во время спаррингов, с оружием или без оного, она смирно сидела в сторонке, а то и вообще исчезала из виду, но однажды, в то время, как Мишка фехтовал на деревянных мечах с одним из "курсантов", Алексей, в учебных целях, разумеется, неожиданно напал на него сзади. По счастью, наставник был в доспехе и клыки Лиськи лишь скрежетнули по его локтю, но внезапная атака была сорвана. За сей подвиг рыжая получила от Мишки: во-первых заступничество перед Алексеем, а, во-вторых, целую миску кабаньей тушенки с подозрительным запашком, которую Плава побоялась пускать в котел.
Мишке идея понравилась и он, уже преднамеренно, несколько раз спровоцировал нападение на себя сзади именно тогда, когда трудно было понять, тренировка это или действительно предательский удар. Лиська не ошиблась ни разу, и была поощрена материально за каждый случай в отдельности.
При всем при том, вела себя рыжая скромно, в жилье не лезла, ночуя под крыльцом, с глупыми щенками, проходившими обучение под руководством "кинолога" Прошки, не лаялась, вообще, самостоятельно подавала голос очень редко, и, что особенно удивило Мишку, не принимала угощения ни из чьих рук, кроме старшины Младшей стражи и "шеф-повара" Плавы.
– Знаешь что, собака - Сказал ей однажды Мишка - Очень уж ты похожа на нашу ключницу Листвяну - умная, услужливая, аккуратная, себе на уме и безошибочно определила, кто здесь начальник. Буду-ка я звать тебя Лиськой. Сам я Лис, род наш Лисовины, а ты еще и рыжая - никто ни о чем и не догадается.
– Ну, хватит, хватит лизаться. Посиди рядом, раз уж никто ко мне сюда не приходит. Эх, с Чифом бы тебя познакомить… Нет, прогнал бы он тебя, даже несмотря на то, что ты дама. Больно ты умна, а мужики баб, умнее себя не любят.
– Это что же, ты и меня прогонишь?
– неожиданно раздался над головой Юлькин голос.
– Или я, по-твоему, дура набитая?
Мишка тихонько шмыгнул носом, Лиська гавкнула.
– А ты молчи, не с тобой разговаривают!
– прикрикнула на собаку Юлька.
– И вообще, пошла прочь, здесь только мне можно быть! Пошла, я сказала!
Лиська вопросительно глянула на Мишку, тот только развел руками - сама, мол, должна понимать: "Если женщина просит…".
– Лиська, ищи Плаву! Плаву! Она тебе чего-нибудь вкусного даст. Где Плава? Ищи!