Отрок. Покоренная сила (Часть 5-6)
Шрифт:
А на утро бирючи указ оглашают, и бывает так, что в указе дело поручается вовсе не тому, про кого на пиру говорилось. Но указ составлен и люди все подобраны так, что противники и недовольные — всегда в меньшинстве. Дураки потом ходят и удивляются: «Ох, ну что за князь у нас, что за разумник!» А на деле-то, сами ему все и рассказали.
— Но баб-то на пир не допускают. А как же Нинея?
— Княгиня, обычно сидит, пока настоящая пьянка не началась, потом уходит. Вот и Нинея посидит, пока разговор
— Ну вот, будут и про тебя говорить: «Ох, ну что за воевода у нас, что за разумник!»
— Михайла! — дед грозно нахмурился. — Я тебе говорил: уймись со своими шуточками?
В дверь просунулась голова Роськи.
— Господин сотник, дозволь доложить?
— Ну что там еще?
— Девки щенков забрали и не отдают!
— Каких еще щенков?
— Мы от боярыни Гредиславы Всеславны привезли помет трех сук от Чифа. — Принялся объяснять Роська. — Для воинской школы. А они их там тискают их, всякую дрянь в рот суют, а щенки еще и сосать-то толком не умеют…
— Погоди, погоди… — Дед замотал головой, как конь, отгоняющий мух. — Для какой воинской школы?
— Для нашей.
— Тьфу ты! — У деда начало иссякать терпение. — Да знаю, что для нашей! Щенки-то там на хрена сдались?
— Деда, — вмешался Мишка — помнишь ты как-то говорил, что надо Прошке щенка подарить и посмотреть, как он его воспитывать будет. Талант, мол, у парня.
— Кхе… Было чего-то такое… Ну и что?
— Мы будем обучать охрану купеческих караванов. Помнишь, как Чиф засаду почуял? Всех спас тогда.
— Так ты хочешь псов на засады натаскать?
— Да, деда. Раздать каждому из учеников по щенку, пусть сами учатся и псов учат.
— Роська! — Рявкнул дед. — Кто там у девок заводила?
— Машка, то есть Мария Фроловна, она и корзинку из саней…
— Ишь ты: Фроловна… А ну, за волосья ее и сюда!
— Слушаюсь господин… — Роська растерянно умолк. — А как же… за волосья…
— Что непонятно, десятник? — повысил голос дед и пристукнул деревяшкой в пол.
— Все понятно, Господин сотник, бегу!
— Так. Значит, натаскать на обнаружение засад… — Дед одобрительно покивал каким-то своим мыслям.
— И еще от стрел уворачиваться, а то Чифа…
Голос у Мишки, неожиданно для него самого, дрогнул. Дед сочувственно глянул на внука, вздохнул.
— Кхе… Да, справный был пес… Ты себе-то щенка возьмешь?
— Нет, не буду.
— Что ж так?
— Второго Чифа уже не будет, а другого — не надо.
— Кхе… Ну, как знаешь… А кто же учить пацанов станет?
— Прошка. Будет кинологом Младшей стражи.
— Кем? Михайла, да сколько ж можно?
— Прости, деда. Канис — собака,
— Собаковед… Придумают же.
Из-за двери раздался топот ног, девичий визг, в горницу влетела Машка и, споткнувшись о порог, брякнулась на четвереньки.
— А-а-а, деда-а-а! Он меня за косу-у-у…
— Молчать!!! Встать! Сопли подобрать! Волосья оправить! Живо!!!
Машка вскочила на ноги, бодро шмыгнула носом и мгновенно привела в порядок прическу. Только что «во фрунт» не встала.
«Да, сэр, хорошо поставленный командный голос и четкая формулировка приказа творят чудеса! В патриархальном обществе. А в демократическом — такое в ответ получил бы…»
— Кто разрешил щенков брать? — прокурорским тоном поинтересовался дед.
— Им там холодно было, а я…
— Я не спрашивал: тепло или холодно! Я тебя, лахудра, спросил: кто разрешил?
— Никто. Но я же…
— Молчать! Дурищи, щенки еще молоко-то сосать толком не умеют, а вы им что в пасть совали?
— Потрошки куриные…
Дверь снова открылась и в горнице появилась мать. По всему было видно, что пребывает она в настроении самом, что ни на есть, воинственном.
— Анюта, я тебя не звал! — Попытался пресечь конфликт в зародыше дед. Но не тут-то было. Мать гордо откинула голову и совсем не скандальным, но холодным, как лед тоном, заявила:
— Я в своем доме, батюшка, могу и без зова.
— Совсем охренели бабы…
— И поэтому нас можно таскать за волосы и бить лбом об дверь? — Все тем же ледяным тоном осведомилась мать.
— Если приказано, то и об дверь!
— И за что ж такая ласка?
У матери на лице стал медленно проступать румянец. Дед, похоже, тоже начал заводиться.
— А за то, что дура беспросветная, только о баловстве и думает! Если башка ни на что больше не пригодна, то и двери ей открыть не грех. — Дед распалялся все больше. — Это еще не ласка!!! Я так приласкаю, забудет как звали, а не то чтобы не в свое дело нос совать!!! Щенков для дела привезли, а не для игрушек! Чурка осиновая, сосунков потрохами кормить. Я вот тебя саму сейчас сырые потроха жрать заставлю!
Мать выслушала дедову тираду внешне совершенно спокойно, только еще больше раскраснелась. Безошибочно вычленила из всего информационного потока рациональное звено и повернулась к Машке.
— Зачем щенков взяла? Хочешь вместе с Анной нужники помыть?
— Мама-а-а!
— Не реветь!
Мать топнула ногой.
«Блин, что значит: столичное воспитание! Прямо классная дама из института благородных девиц».
Дед, почувствовав в невестке союзника, сразу помягчал и перешел на ворчливый тон.