Отрок. Покоренная сила (Часть 5-6)
Шрифт:
Осторожно, стараясь не показаться неведомому противнику, Мишка сел, прижавшись спиной к стволу вяза, упер самострел в выступающий корень и нажал ногой на рычаг. Зарядил оружие и прислушался. Где-то недалеко раздались негромкие голоса, слов было не разобрать. По интонации было понятно, что разговаривают двое: один что-то коротко спросил, второй начал отвечать, но первый его прервал, кажется, приказал заткнуться.
«Так, минимум двое. И никакое это было не чудище, а человек в маскхалате. Опять „люди в белом“? Теперь, правда, уже в зеленом. Точно: они! Так же, как тогда, на дороге в Кунье городище, что-то швырнули
А может, хотели живым взять? Специально на меня охотились или им все равно, кого брать? А может быть всё проще? Сидел мужик под кустиком, думал, что его не видно, и вдруг я прямо на него наехал. Я-то его и правда не видел, но он-то об этом не знал. Подхватился с перепугу, „применил спецсредство“… Попал я в него или промазал? Хватит гадать, помощи не будет, надо как-то самому выкручиваться».
Мишка срезал кинжалом пласт мха, нахлобучил его на голову и осторожно выглянул из-за ствола дерева. Ничего не увидел, переместился на другую сторону и снова выглянул. Сначала тоже ничего не рассмотрел, но потом скорее не увидел, а почувствовал, какое-то шевеление за кустами.
Пока подтягивал самострел, шевеление прекратилось, но затем снова раздались приглушенные голоса, сдавленный стон и злой приказ заткнуться. На звук этого злого голоса Мишка и выстрелил. Уже не сдержанный, а в полный голос, крик боли подтвердил попадание, и тут же две стрелы прошли сквозь лапы небольшой елочки, шагах в трех справа от мишкиного убежища. Потом еще две: одна чуть дальше, а вторая радом со стволом вяза, прямо у Мишки над головой.
«Бьют веером, значит, не заметили. Откуда стреляли? Непонятно. Но стреляли двое. Группа из пяти человек, как прошлый раз? Тогда должен быть и еще один. А он-то себя ничем не выдал, значит самый опасный».
Мишка перезарядил самострел и тут же выругал себя за произведенный шум. Снова осторожно выглянул, долго прислушивался и выискивал глазами хоть что-нибудь подозрительное, но ничего не заметил. Переместился на другую сторону, выглянул и глаза в глаза встретился с человеком в маскхалате, в пяти-шести шагах от себя.
На мгновенье оба замерли. Щелкнул самострел, но мужик ловко ушел в сторону и, пробежав пару шагов распластался в прыжке, выставив вперед руку с ножом. Мишка отшатнулся, опрокидываясь на спину, кинжал словно сам прыгнул в руку и ушел в полет, навстречу нападающему. Почти тут же на Мишку обрушилось тяжеленное тело, в лицо плеснула кровь, а нож «диверсанта» вошел в землю совсем рядом, с мишкиным телом. Заливая себя и противника кровью из рассеченной шеи, «диверсант» замахнулся еще раз, но удара не получилось — рука упала просто под собственной тяжестью. Придавившее Мишку тело обмякло, мишкин противник захрипел и затих.
Уходить следовало немедленно — двое лучников наверняка уже заметили мишкино укрытие, и получить стрелу можно было в любой момент. Мишка, извиваясь, как червяк, выбрался из-под трупа, метнулся к соседнему дереву, не добежав упал, перекатился, снова прыгнул, и опять перекатился. Дважды рядом свистели стрелы, но лучников, конечно же, никто никогда не учил стрелять по солдату, которого под «условным пулеметным огнем» два года беспощадного гонял старшина Советской армии.
Где по пластунски, где перебежками и перекатами, Мишка добрался до спасительного бурелома
Юлька, копавшаяся на огороде, ахнула, увидев Мишку в окровавленной рубахе, хотела что-то спросить, но Мишка проскочил мимо, крикнув на ходу:
— Кровь не моя!
Выбежав из-под окружавших дом лекарки деревьев, он сунул пальцы в рот и громко, насколько мог, высвистал сигнал: «Тревога, все ко мне!», несколько раз глубоко вздохнул и повторил сигнал, потом еще раз. Хоть кто-то из ребят должен был услышать и понять.
— Минька! Что случилось?
Юлька подскочила сзади — подол рубахи подоткнут, руки в земле, наверно пропалывала грядки.
— Юль, спрячься в доме, за мной погоня может быть.
— Да что случилось-то?
— Прячься, я сказал! — рявкнул Мишка и снова засвистел. — Да что они там, оглохли, что ли?!
Юлька и не подумала прятаться, вместо этого она, ухватив Мишку за подбородок, повернула его лицо к себе.
— Как это кровь не твоя? Вон вся морда разодрана!
— Пустяки, прячься, я говорю, погоня может быть!
— Да какая погоня? Ты же из бурелома вылез, кто там пройти может?
«Тоже верно. Нервы, сэр, нервы. А болит-то все как, все бока отбил, только сейчас и почувствовал. Точно — нервы».
Мишка осознал, что его ощутимо трясет, а все тело исхлестано ветвями и избито, но переломов и вывихов, вроде бы, нет, иначе не добежал бы.
— Минька, дурень, да что случилось-то? — У Юльки уже лопалось терпение. — Кровищей перемазан, трясешься весь, штаны порвал, рубаха… Ой, рубаха-то прорезана! Да не молчи ты, Минька!!!
— Успокойся, убивали меня…
— Благодарствую, успокоил… придурок…
Юлька еще что-то говорила, но мишка уже не слушал. Над черным на фоне заката тыном появилось, наконец-то светлое пятно лица. Кто это был, Мишка разобрать не мог, но призывно замахал рукой и, на всякий случай еще раз повторил сигнал свистом. Лицо исчезло, и почти сразу из лаза в тыне начали выскакивать ребята из Младшей стражи. Сотню с небольшим шагов они могли преодолеть за считанные секунды, поэтому Мишка не стал их ждать, а призывно махнув рукой побежал вдоль опушки леса. Лезть в лабиринт бурелома смысла не было, быстрее получалось оббежать его краем леса.
Нервное напряжение продолжало отпускать, и на Мишку все больше наваливались усталость и боль в избитом теле. Бежать становилось все труднее, и довольно скоро его нагнали ребята. Тут же на бегу попытались расспросить, но Мишка, боясь окончательно сбить дыхание, только мотал головой и взмахом руки указывал направление. Наконец Дмитрий приказал всем заткнуться и начал задавать вопросы на которые можно было отвечать только «да» или «нет».
— Это не учеба?
— Не…
— На тебя напали?
— Угу.
— Много?
Мишка растопырил пятерню.
— Далеко еще?
Мишка указал пальцем на приметное дерево, стоящее на опушке, потом изогнул кисть, объясняя, что там надо будет свернуть в лес.
Дмитрий прибавил ходу, легко обогнав своего командира, за ним потянулись остальные, тревожно оглядываясь на окровавленную рубаху старшины. Добежав до приметного дерева, Митька скомандовал:
— Стой! Заряжай! — «Курсанты» защелкали самострелами. — Всем подышать глубоко и успокоиться!