Отряд D Чёртов Улей

Купин Алексей

Картавый, судя по звуку, задумчиво почесал подбородок.

— А если ментат проверит? Оса же не лоханка, она почует подвох. Да и есть метод один, я тебе потом расскажу…

— Почует — будем валить. У меня контакты есть у муров, если что, спрячемся там. А эти жемчужины… Черт, мы же не последние ублюдки, чтобы всю жизнь за копейки вкалывать!

Тишина. Потом последовал тяжелый вздох.

— Ладно… Но если что — я тебя первым и сдам.

— Договорились, — послышался крепкий хлопок по плечу.

Опер

медленно отступил в тень и задумался.

«Надо предупредить ребят… Но сначала — разобраться, что это за жемчужины и караван. Хотя нет, без Пса это узнать сложнее…»

Но сперва решил все-таки поужинать, справедливо рассудив, что прямо сейчас эти двое никуда выдвигаться не станут. Баба Маша уже ждала его, помешивая длинной деревянной ложкой в большой желтой кастрюльке кипящее варево. Диверсант вошел в столовую, где его сразу встретил аромат жареного мяса и свежего хлеба — запах, от которого даже усталость, казалось, отступила на второй план.

Баба Маша стояла у стола, вытирая руки о передник. На этот раз ее волосы были собраны в небрежный пучок, а на щеках играл румянец от плиты.

— Ну что, стрелок, навоевался? — усмехнулась она, указывая на стул. — Садись, пока не остыло.

На столе дымилась вкуснейшая домашняя еда. Жареная картошка хрустящими ломтиками с чесночком и гуляш из какого-то мяса (говядина? оленина? лучше не спрашивать) — темный, с луком и морковью, загущенный мукой. Рядом лежали соленые огурцы из своей бочки, как сказала повариха, крепкие, с укропчиком и хреном.

Тут же стояла глиняная кружка с чем-то мутноватым — то ли квас, то ли домашнее пиво.

Опер сел и подхватил ложку, что лежала на потрепанной, но чистой салфетке. Первый кусок хлеба он макнул в соус от мяса.

— Ты это что ж, в ресторане каком работала? — пробормотал он с полным ртом.

Баба Маша фыркнула, наливая себе чай.

— От мужа сбежала. Он у меня поваром в столовой был и меня научил заодно. А потом рейдеры его шлепнули после того, как он заурчал, ну тогда меня в стаб и пристроили.

Она замолчала. Потом резко стукнула кружкой о стол.

— Ешь давай, не разнюнивай меня тут. Мертвым не поможешь, а живым — надышаться надо.

Мужчина кивнул. Действительно, чего бередить старые раны — а потери если не родных, то близких людей уж точно были тут у каждого второго. Он замолчал и принялся за еду. Еда была чертовски хороша, а напиток — им оказалось некрепкое пшеничное пиво — приятно холодил горло. Опер задумался, машинально отхлебывая из кружки.

А мысли все крутились вокруг жемчужин, Трясучки и пары подонков, которые явно задумали что-то нечистое.

Но сначала — ужин. Потому что на пустой желудок и драться, и думать было куда сложнее. После ужина, сытно рыгнув, Опер отправился в комнату. Лег на койку и

закинул руки за голову. Ему не терпелось рассказать своим, что он услышал. А потому бесцеремонно принялся расталкивать Свена и Шелеста, чтобы тут же выложить им все, что узнал.

Шелест проснулся от того, что кто-то грубо тряс его за плечо. Перед глазами мелькнуло возбужденное лицо Опера, освещенное тусклым светом лампочки, что болталась под потолком.

— Просыпайся, шеф, просыпайся! У меня такая информация есть!

Свен уже сидел на своей койке, потирая сонные глаза и бормоча что-то невнятное. Его невозмутимое лицо сейчас выражало редкую для него досаду.

— Черт, Опер, ты же знаешь, я после этих тренировок как выжатый лимон… — Шелест спустил ноги на пол и потянулся. Где-то в районе шеи отчетливо хрустнуло. — Где-то пожар? Если нет, то какого черта ты меня разбудил?!

Но Опер не слушал. Он буквально пылал от возбуждения, его пальцы нервно постукивали по ножнам, висящим на поясе.

— Я их слышал! Окурок и Картавый — они что-то задумали! Жемчужины, Трясучка, какая-то профилактика… Они хотят украсть жемчуг и свалить!

Шелест резко сел, сон как рукой сняло.

— Какой жемчуг? У кого украсть? Какой окурок? Ты же не куришь! — спросонья он решительно ничего не понимал.

— Да не знаю я, какой-то караван, эти хотят всех убить, — снова затараторил Опер, попутно объясняя, кто такие Окурок и Картавый.

— Ты уверен?

— Как в том, что ты, шеф — болван! — Опер сверкнул глазами. — Они говорили про жемчуг, про то, что Осу обмануть могут. Планируют все обставить, как нападение стаи, а потом смыться к мурам!

Свен медленно провел рукой по лицу, собираясь с мыслями.

— Если это правда… Нам надо бы все проверить. Но без шума.

Шелест уже вскакивал на ноги, хватая куртку.

— Значит, идем к Псу? Без него тут не разобраться.

— Нет, — неожиданно сказал Свен. — Сначала выспимся, что за дурь, бегать по ночам и привлекать к себе внимание? А утром уже и решим, кому и зачем этот жемчуг…

Он хитро улыбнулся.

— Совести у тебя нет, лишь бы ограбить кого, — отозвался Шелест.

— Ну да, а то мы у рудокопов всегда спрашивали, а можно вас ограбить? — ухмыльнулся Свен. — Сам-то никогда не отказывался от платины.

— Да и грабить грабителей, — подключился Опер. — сам Стикс велел.

— Лично тебе и велел. Пришел и как давай велеть, — пробурчал командир, но было понятно, что он сдался.

Опер злорадно потер руки.

— Значит, терпим до утра? — было видно, что только намекни, как он помчится разбираться с Окурком и Картавым.

— Отбой, — кивнул Шелест, тут же рухнув обратно в постель, только ботинки скинул. — До утра они никуда не денутся.