Отряд К10
Шрифт:
До прилета корабля Аларика оставалось пять месяцев. В это время все аколиты развлекались по-своему…
***
Виктус, взяв Миру, Айзена и Дариэла в качестве охраны, добрался до главаря одной из местных группировок, борющихся за власть. По информации Кортеза, им оказался бывший архиепископ, объявивший себя кардиналом, и теперь упорно пробивавший себе дорогу к власти. Противостоял ему почти такой же архиепископ, но желавший возродить культ Плакальщиков - обстоятельство, ставшее критичным при выборе, и подписавшее ему смертный приговор.
Разговор с архиепископом, приправленный толикой убедительности психического толка, дал аколитам немного уверенности в том, что планету не развалят при первой же возможности.
Получив много ценных указаний, он заверил аколитов, что все будет сделано в лучшем виде, а заодно ненавязчиво получил сообщение, что аколиты подчиняются инквизитору Костасу, а в качестве питания вечноголодной паранойе Виктуса - еще и намек на инквизитора Мэв. Чем занимались в это время остальные аколиты - сказать сложно. Мира искала эвисцератор, который в пылу спасательных операций не успели забрать с оперативной базы, отчего он то ли погиб в огне, то ли был прикарманен мародерами, а не найдя - безутешно страдала. Фалькус помогал ей с первой частью, а затем, намекнув, что у него есть дела, ушел гулять в город. Дариэл искал подарки и сувениры, ну а чем занимались Айзен и Альке сказать достоверно не мог бы никто, но на корабль Альке прибыла уже явно в положении.
Вызванный Инквизитором корабль, к слову, вновь оказался Слейпниром.
Поговаривают, что самое страшное, что было на корабле в это время, благополучно утерянное аколитами за тисканьем котиков и починкой снаряжения, но полностью испытанное на себе Алариком - это тихое, но очень злое изложение навигатора корабля, где она видела путешествие через такой варп-шторм, и чем это грозит. В отличие от неё, сам капитан Аларик излишней тишиной в общении не страдал, а потому его ответы слышал весь корабль. Итогом дискуссии, разумеется, стало путешествие, причем очень и очень краткое. Несмотря на все прибеднения, полет занял восемь дней, вместо положенных полутора с лишним месяцев, чем была крайне недовольна Кадис, уже настроившаяся на полноценный отпуск в компании котиков. Однако, особенное удивление аколитов по прибытию на базу вызвала Скарлет, с криками радости бросившаяся на шею. Внеочередной варп-шторм, вызванный несанкционированным ритуалом по изменению судьбы всего на свете, все же сыграл свою дурную шутку над несчастными аколитами, забросив их на три года в будущее. Обычное дело при путешествии через Варп, профессиональный риск, но тем неменее, объявить ячейку пропавшей без вести не позволил только Инквизитор, спокойно предсказавший их прибытие, но, разумеется, этой радостной вестью не поделившийся ни с кем кроме, возможно, настоятельницы Неннеке. Именно поэтому радость на лицах товарищей, узнавших, что все из ячейки целы и почти невредимы, была искренней и неподдельной. В конце концов, такой исход не такой уж частый при работе в Инквизиции. Еще пару недель аколиты заполняли отчеты, писали письма и заполняли очередную стопку бланков от пана Тадеуша. А затем жизнь внесла свои коррективы ...
***
Допросная, как ей и положено, была помещением функциональным и мрачным. Холодный мертвенный свет, кресло, позволяющее надёжно зафиксировать объект интереса, набор блестящих острыми гранями инструментов и медикаментов на все случаи жизни.
– Пси-блокираторы проверены?
– Так точно, мой господин.
– Поклонилась Мира Кадис.
– Сегодня в начале вахты. На месте, зафиксированы, функциональны.
– Постоянная седация, 50 миллиграммов
– Добавил Габриэль.
– Увеличивать дозу было признано нецелесообразным, она и так значительно превышает смертельную.
– Открываем.
– Распорядился господин Инквизитор.
Магнитые замки со щелчком открылись, крышка, плотно расписанная оккультной вязью медленно поднялась.
Холодный взгляд стальных глаз встретился с глубокой и тёплой синевой.
– Здравствуй.
– Приятный, глубокий голос старого друга, искренне, просто и тепло радующегося долгожданной встрече.
В синей вспышке разлетелись на куски браслеты-блокираторы на руках Гарруспика, шрапнелью ударив по стенам комнаты. Яркая молния наполнила помещение острым, грозовым запахом озона, связывая тела колдуна и инквизитора сиящей аркой. И тут же исчезла.
Бездыханное тело колдуна осело в ящике, монитор жизненных функций на крышке отчаянно зазвенел тревожным сигналом и выдал ровную линию.
От крика Миры едва не вылетела пласталевая дверь допросной, завыли сервомоторы медицинского дендрита Габриэля, переходя из походного в рабочее положение.
Лежащий на полу господин Липпе несомненно дышал.
Было ли это хорошей новостью лишь предстояло выяснить.
– Это моё.
– В голосе Гатто Гаруспика была лишь спокойная, доброжелательная уверенность в своей безграничной правоте, огненным потоком растекающаяся по телу и разуму.
– Здесь нет ничего твоего, колдун.
– Морозный холод бурей летел навстречу огню, разметая, рвя языки огня на мелкие клочья, осыпающиеся серым пеплом. Ледяная волна сияющим кристаллом встала на пути пламени.
– Ибо Бог-Император хранит мою душу.
– Душу?
– Рассыпался обагренным кровью серебром смех.
– Ты был создан искуственно, из моей крови, моих генов, чтобы стать сосудом. Шагом в бессмертие для души истинно того достойной.
– В его интонации не было ни грамма издёвки, лишь констатация очевидной, несомненной истины.
– И если бы моя ветренная жена не похитила тебя, а потом не ухитрилась потерять, нити этой судьбы сплелись бы в правильный узор куда-как раньше. Ну откуда у тебя взятся душе? По крайней мере, твоей...?
– Я знаю, что уже безгранично и безнадёжно грешен. Запятнан, как колдун и мутант. И это не исправить.
– Холодный ветер этих слов нёс боль, страдание, но и глубокую уверенность в том, что правильно и должно для грешника без надежды.
– И хотя я знаю, что мне не искупить всей вины перед Господом, но лишь Ему одному судить как и когда прерваться моему земному пути. А до тех пор...
– Буря превратилась в ураган, подхвативший огненный вихрь, окутавший его со всех сторон, иссекая острыми лезвиями ледяных кристаллов.
– Я живу, чтобы повергать врагов Его, охранять Дом Его от волков жадных, как верный пёс, не ожидая награды или прощения. Но веруя во всемогущество Его.
И возможность Его милости.
Колдун страшно закричал, пламя билось в объятиях ледяного вихря, металось, пытаясь найти трещину в ледяной броне и кажется вот-вот должно было опасть без сил, но вдруг исчезло. Рассыпалось стальным пеплом, смешиваясь со снегом и льдом, пятная его вкраплениями чёрного и серого, быстро растворяясь в могучем вихре до полной неразличимости.
– Ты прав, Кай.
– Тёплой кровью разлились слова колдуна.
– Теперь, когда я тебя вижу, теперь, когда я лучше... тебя знаю... Что ж, пусть будет по-твоему... Пока. Не будь я Гато Гаруспик, магистр, известный в Сугрубе, Тарноре и Вельклире и создатель Белой Башни. Я видел будущее и оно ... завораживающе. Даже по моим меркам. А пока оно не настало, ты...
– В его голосе почудилась искренняя, чуть проказливая улыбка человека, вступающего в крайне захватывающую и любопытную игру.
– Намного лучше узнаешь меня.