Отряд К10

Volaris

– Моя госпожа, люди построены. Ждут вашего решения.

Липпе кивнула и парень опрометью умчался прочь.

– Люди?
– Осторожно спросил я.

– Полторы тысячи набившихся в пассажиры. Преимущественно просто "зайцы", попавшие на борт за взятку кому-нибудь из команды. Наш знакомый бармен, кстати. Понятно, когда было объявлено о ереси и методе решения ситуации, концепция сильно поменялась, и теперь всех этих людей собрали, чтобы я решила их судьбу.
– Липпе какое-то время помолчала, невидящими глазами смотря перед собой.

– "И не важно, кто станет орудием,

вещи и люди в одной горсти,

Но

это сердце прежним не будет.

Это сердце уже не спасти."*

Я вопросительно посмотрел на свою госпожу.

– Не бери в голову, Эйден. Очень древние стихи.
– Она грустно улыбнулась.
– А в другой старой легенде мелькала мысль, что тот, кто выносит приговор, должен сам заносить меч. Пойдём. Начнём с самого сложного.

(*"Ворожея отражений" - "Инквизиция")

Они стояли в огромном трюме, растерянные, с немногочисленными пожитками. В целом - обычные люди, которые хотели убраться с этой планеты. Выжить и начать новую жизнь где-то вдали. И, с большой вероятностью, заражённые тёмной ересью и демоническими отметинами, которые они понесут среди звёзд к иным мирам - пока еще живым и цветущим, где жертвами могут стать не считанные миллионы - но миллиарды новых душ, что достанутся на поживу тварям имматериума.

Дети, старики. Часто представители достаточно богатых семей.

– Сил и средств для полноценной фильтрации у нас нет.
– Спокойно, излагая факт, сказала Липпе.
– Лететь месяца два - никак не успеем.

– Записать в свидетели и сдать в Трикорн как есть. А там пусть разбираются.
– Предложил циничный я.
– Пусть у них голова болит.

– Если они просто гражданские, то они не в курсе, вообще ни о чем. Но в Триглавом Дворце в это вряд ли поверят. И я не думаю, что кто-то из них переживёт процесс серьезного дознания.
– Бесцветным голосом ответила командир.
– Если их просто быстро казнят - это будет не худший из возможных вариантов.

Люди помалу начали беспокоится, волноваться, перешептываться. Оттесняемые силовиками корабля, они кричали. Кто-то требовательно, кто-то с мольбой. Женщины пытались передавать силовикам детей, прося лишь за их судьбу, не за свою.

– А есть еще политический момент.
– Тихо добавила она.
– На месте нас всё ещё ждёт вполне конкретная старушка Кассиопея, которая со всем пылом поучаствует в процессе. Ведь этот мир считался святыней. А значит все концы его реальной мерзкой истории должны глубоко уйти в воду, дабы не питать смуту и ересь. Плохое решение, но без альтернатив.

– Если хотите, я могу это сделать.
– Спокойно сказал Фрэнк.

Липпе отрицательно качнула головой, подняла взгляд.

– Итак. Никто не должен знать о произошедшем здесь, кроме инквизиции. Дети до пяти лет должны быть приняты в семьи экипажа корабля. Их мы проверим на предмет любой скверны, любого влияния. Я не сторонница пуританских методов, но в данном случае, даже минорные мутации будут приговором. Остальных... Заполнить трюм усыпляющим газом, убедится в потере сознания, и отправить в шлюз. Смерть должна быть безболезненной. В корабельном храме провести молебен за души оставшихся верными Императору, эти люди должны иметь шанс занять своё место у подножия Трона Его.

Фрэнк молча кивнул.

– А я иду заносить меч.
– Горько улыбнулась краем рта Мира и двинулась к лифту.

– Вот тебе еще интересный факт.
–

Август Ришар, высокий, чуть нескладный блондин с длинными, вьющимися волосам, один из заместителей Одессы по вопросам внутренней безопасности, обратил моё внимание на график цикл работы шлюзов.
– Видишь, малый кормовой шлюз?

– Да.
– Прищурился я.

– А вот пикт-запись его продувки.
– В безграничную Пустоту с потоком воздуха из шлюза отправились золотые монеты, украшения, драгоценности, какие-то бумаги. На вид - ценные.

– Заметь, мы на этом не настаивали.
– Развёл он длинными руками.
– Это инициатива команды.

– Избавляются от всего, что могло быть запятнано скверной.
– Понимающе кивнул я.

– Да. Не пустоходам объяснять, как это работает. Тем, кого поколениями от варпа с переменным успехом отделяет только тонкая прослойка поля Геллера. И как одна монета или странное украшение могут вызвать катастрофу апокалиптичесих масштабов - это для них не страшная сказка, а сугубо прикладное понимание, впитанное с материнским молоком.

– Что же, значит это проблемой не станет. Благодарю, вас, Пьер.

Безопасник коротко кивнул.

Мостик, как обычно, кипел сосредоточенной, однако несуетливой и размеренной жизнью. Мерцали экраны, светился зелёным светом гололит, выдавая объемну. картину пространства вокруг, слышны были команды и доклады офицеров. Корабль уравнял скорость относительно планеты, огромное, голографическое изображение коей сейчас демонстрировал нам проектор, установленный ниже капитанского трона. Одесса внимательно поглядела на Миру.

– Леди - Дознаватель, манёвры завершены. Мастер-канонир.
– Она кивнула в сторону крепкого мужчины с светящимся красным аугментическим глазом и блестящими стальными руками.
– Готов выполнить Ваш приказ в рамках имеющихся у Вас полномочий Инквизитора.

Липпе на мгновение прикрыла глаза, взгляд её стал холодным, как заснеженные горные вершины, а голос повеял дыханием стужи.

– Я, Мира Липпе, дознаватель Ордо Маллеус Имперской Инквизиции, по праву и действуя в полномочиях Инквизитора Конклава сектора Каликсис, по результатам всестороннего расследования, объявляю население мира Неанутт traitoris perdita, предателями, потерянными для Империума Человека. Во имя безопасности сектора, защиты душ верных и для неотвратимой кары предателей, я приговариваю к Exterminatus Extremis жизнь на этой планете. Экстерминирование провести силами бортового вооружения корабля, без полного её разрушения. Краткий отчёт отправить астропатически в Конклав Каликсиды, копию - представителю Ордо Экскорциум.

Все замерли во мгновении полной тишины, кажется даже не дыша. Дознаватель приподняла подбородок, как будто образая взгляд в выси, прося совета и наставления Его. А затем резко опустила.

– Огонь.

Когда первые залпы макробатарей обрушились на купол, там, внизу, шёл безумный карнавал, фестиваль мерзости и ужасов, квинтэссенция ереси. Погромы и убийства, насилие и пытки, веселье и пиры - возможно, эти люди не сразу поняли, что взрывы над головой - это не праздничный салют. Однако, когда многотонные элементы конструкции купола начали сначала медленно, затем быстрее, с грохотом и стоном рвущейся арматуры, падать вниз, всё стало предельно ясно. Крики боли, паника, метания в попытках уйти от смерти - и понимание, что некуда бежать.