Отряд К10

Volaris

Тот оглянулся в коридор, вытягивая шею, чтобы заглянуть как можно дальше и с натугой прикрыл за собой дверь. Со щелчком стал на место небольшой засов.

– Давай вот без этого.
– Он еще раз нервно оглянулся на прикрытую дверь и подошел ближе. Взгляд бегал, священник нервно сплетал и расплетал пальцы.
– Кастелян Шорр не против. Старый сушёный хер. Матушка Войцех … - Он замялся.
– Ну, тут понятно.

– А ты...
– Рыжая отложила инструмент и пошла ему навстречу.
– Тоже будешь за меня.

Её рука легла сильно ниже, чем нужно было для братских

объятий служителей Экклезиархии. Клаус подавился очередной фразой и густо покраснел.

– За включение скромной, пусть и очень способной новопостриженной монахини в свиту кардинала

Его глаза расширились, а дыхание остановилось, когда рыжая бестия преклонила колени, глядя снизу вверх блестящими, ярко-зелеными глазами, лишь на мгновение затенёнными чем-то, мелькнувшим в световом окошке под потолком.

Это был неофициальный приём.

Никакой кричащей роскоши. Несколько херувимов, распевающих псалмы, вторящие им в унисон мальчишки — певчие. Все, как на подбор, очень симпатичные.
– Отметила Кали, потупив взор шествующая к восседающему в окружении приближенных служителей и ворохе роскошных золотых одеяний, кардиналу.

Весьма тучный и улыбчивый, монсеньор Урбино раскинул руки, как будто готовый обнять впервые представленную ему сестру. Однако, в крайней точке траектории он отвлекся на несколько секунд, чтобы потрепать по щеке ближайшего мальчика, а лишь затем протянул увенчанную многочисленными перстнями конечность вперёд.

Преклонившая колени Кармина с выражением крайнего почтения на лице поцеловала печать Экклезиархии на самом крупном из ювелирных украшений и осталась так стоять, потупив взор.

– Вижу, вижу тебя чадо моё.
– Голос кардинала оказался удивительно высок, несмотря на тучное сложение.
– Все как говорили мои верные слуги.

Стоящие одесную от церковного иерарха матушка Войцех, кастелян Шорр и отец Клаус почтительно склонились.

– Да...
– Кардинал вновь радушно улыбнулся.
– И впрямь умна, старательна, набожна и самоотверженна в служении нашему Богу — Императору и матери — Экклезиархии.

– А, как говорят иные мои слуги...
– Левая рука его указала на сухонькую фигуру в робе с капюшоном, так тихо и ненавязчиво устроившуюся ошую от трона, что кажется только после указующего жеста её заметили присутствующие.
– … ещё и широко мыслящая и умеющая находить общий язык с сёстрами и братьями своими во служении господу нашему.

Его интонации кажется почти не изменились. Однако в воздухе повеяло ледяной крошкой, несомой ветром с самых вершин заснеженных гор.

Кардинал воздел очи и руки горе.

– Достойны ли мы такого безграничного счастья? Лицезреть столь многообещающего человека в нашей свите? Безусловно!
– Он со значением покивал головой, склонил голову, а затем назидательно поднял палец.
– Однако, есть, есть в благословенном Империуме и те люди, кого даже я готов считать более достойными служителями нашего Бога — Императора, нежели любой, да-да, любой член Экклезиархии...

Висела звенящая тишина. Кали и свита кардинала замерли, чувствуя, как формальная

казалось бы процедура представления и одобрения нового члена свиты превращается... в нечто иное.

И вдруг, тишину разрезал звук шагов. Бритый налысо темноглазый мужчина, с резкимим чертами и с татуировкой в виде аквилы на лице шёл через зал. Подвес на его груди, искусно выполненный в форме стилизованной I ,мелодично звенел в такт.

Остановился на шаг позади коленопреклонённой послушницы.

– Возрадуемся же братья и сёстры! Представитель священного Ордоса Инквизиции посетил нас, чтобы отобрать достойнейшего слугу для борьбы с порождениями тьмы и неверия! И нам воистину есть кому поручить эту святую миссию!

Кали плотно сжала кулаки и зубы, до боли, до дрожи. Разжала, проглотив побежавшие из губы солёные, с металлическим привкусом капли.

Кардинал коснулся её подбородка, приподнимая лицо вверх и глядя девушке в глаза с искренней отеческой улыбкой.

– Благословляю тебя на служение, дочь моя.

– Благодарю Вас за доверие, монсеньор.
– Рассыпался серебром под церковными сводами звонкий голос. Она сложила аквилу, поклонилась и сделала шаг назад, оказавшись рядом с агентом Золотого Трона.

Из под капюшона фигуры ошую от кардинала на мгновение блеснули водянистые светлые глаза.

Глава 3 Слишком горячее, чтобы подать холодным.

– Папа! Папа пришел! Смотри, что у меня есть!

– Смотрю, малышка.

– Видишь?

– Да, очень похоже на крысу. Без хвоста.

– Сам ты без хвоста! Это хомяк! Настоящий! Мама говорит, такие жили на Святой Терре!

– Ну если на Святой Терре, тогда конечно.
– Большой, коротко стриженный мужчина с гвардейской татуировкой на предплечье отстегнул кобуру и положил на полку энфосерский жетон.
– А мама не говорила, что сегодня на ужин?

– Знаешь, Фрэнк, если поцелуешь, может и расскажу.
– Невысокая и крайне миловидная женщина в пушистом домашнем халате вышла из кухни, погладила головку радостно пискнувшей дочери и уткнулась в плечо мужчины.

Его резкие черты чуть дрогнули, как будто сбросив изморозь, став более похожими на человеческие, а не рубленный камень имперской статуи, .

– Поцелую.
– Сказал он и немедленно исполнил обещание.

– Пошли.
– Жена чуть отстранилась и решительно потянула его за рукав в сторону кухни.
– Скоро вернется Майк и я хочу пройтись с детьми по магазинам. Обувь на них просто горит.
– Деланно-тяжело вздохнула она.
– Но пока я не убежусь в том, что мой мужчина сыт и доволен... На кухню, рядовой Кастл!