Отряд К10
Шрифт:
– Чем? Чем твою мать это нарезано?
– С безумным выражением лица он схватил меня за грудки и пару раз тряхнул, пока подоспевшие энфорсеры его не отцепили.
Я внимательно посмотрел ему в глаза и спокойно произнес.
– Волею Императора.
Тот прикусил язык и бочком отодвинулся ближе к рабочему месту.
А я двинулся ближе к самолётику. Откинув технический лючок двигательного отсека не удержался и присвистнул. На месте, где следовало бы находиться топорному двигателю внутреннего сгорания,
*Да, да. Тёмная Эра Технологий где-то с 15000 г. н.э до 25000 г. н.э по доимперскому летоисчислению. Время исключительного подъема технологических возможностей человечества. Летающие машины, небесные города, всё это потерялось во времени, как слёзы под дождём. А на дворе стоит уже сильно более чем 40000 г. н.э.
Офигенно редкая и исключительно дорогая штуковина, уж мне ли не знать.
– Госпожа Кадис.
– Немедля воксировал я на глоссии.
– От самолёта одна видимость, внутри редкий и очень ценный археотех. Предлагаю захапать себе и как можно быстрее.
– Пометь как вещественное доказательство в деле Арбитрата.
– Ответила она через бусину.
– Летает я так понимаю значительно быстрее чем можно подумать?
– О дааааа.
– Протянул я, не отрывая взгляд от этой технопрелести.
– Значит наши расчеты о предполагаемом времени встречи были неверны.
– Задумчиво сказала командир. И судя по характерному: «Ой!», немедля ткнула под ребра Евгению.
– А кто пилот леталки?
– Оно с-само...
– Неуверенно ответила та.
– Ясно... Ладно. А вообще. Как долго режим-то шатаете, болезные?
– Лет т-тридцать.
– А тебе сколько?
– Д-двадцать пять...
– И как ты начал работать на ... сопротивление?
– Ну.
– Евгения поежилась.
– Я жила в трущобах. Плохо жила, голодно... А потом...
– Её лицо просветлело.
– Меня нашел он. Старец...
– Она вздохнула.
– Он дал мне еду, работу. И научил проповедовать среди людей.
– И почему вы три десятка лет сидели ровно, а тут вдруг решили выступить в силах тяжких?
– Я не знаю.
– Очень тихо и почти спокойно сказала Евгения.
– Всё по воле Императора.
– Откуда тебе известно, что это воля Императора?
– Еще тише и спокойнее поинтересовался Борис.
– Ей так дед сказал.
– Брякнул бестактный Фрэнк.
– Каков будет приговор, госпожа Кадис?
– Дура, полная.
– Отрезала Кадис.
– И это не приговор, это диагноз. Ковальски, осмотри пассажира.
Та быстренько ощупала, покрутила и позаглядывала, аккуратно передав командиру найденный в юбказ цилиндр, кажется из темного, практически непрозрачного стекла.
– Госпожа, судя по строению первичных половых органов — несомненно женщина. На внутренней стороне
– Ну ёбана.
– Кадис воздела очи горе.
– Как мне это блядь нравится.
– Вас что-то беспокоит?
– С интересом полюбопытствовала Ковальски.
– Ты символ нашего ордоса помнишь? Как инсигния выглядит-то не забыла? Если что, прямо мля напомню. Там молот изображен. В круге. Вот кстати сейчас и уточним.
– Она повернулаась к Евгении, ткнув пальцем в направлении клейма.
– Что это за символ?
– Им отметил меня старец, как лучшую из его слуг!
– Гордо сказала мужедамочка.
– А в целом что он значит?
– Упорствовала командир.
– Я не знаю!
– О боже, женщина, тебе что, любопытство ампутировали в детстве?
– Не кричи на меняаааа...
– Опять разрыдалась Евгения.
– А это что такое?
– Кадис присмотрелась к найденному цилиндру. Прикрыла глаза. Открыла, а затем обнаружила в торце кнопку. Снова закатила глаза и спрятала его до лучших времен.
– Вызывайте ганкаттер. Пакуйте Евгению, пока посидит у нас. Я и Фрэнк летим на местном чуде техники, куда его там ведет автопилот. Вы кродетесь следом аки мышь в ночи, на цельном ганкаттере. Что не ясно?
Ясно было абсолютно всё.
С трудом упаковав двуручный меч командира в летало, я почти носом уткнулся в скважину на приборной панели, аккурат соответствующую по размерам тому самому цилиндру. Кажется, я нашел как работает местный автопилот. И впрямь, когда он занял своё место и была утоплена кнопка, аппарат, несущий коммандера и гвардейца, плавно и бесшумно поднялся в воздух, набрал высоту и шустро полетел к далёкому горизонту.
Часа через полтора аппарат вышел на точку, являвшую собой высокие холмы, чуть не дотягивающие до гордого звания гор, сплошь покрытые густым, тёмным лесом, и неспешно спустился на небольшую полянку. В лесу было мокро, неприятно, сумрачно и пахло прелой листвой. Видимо, недавно прошел дождь. Кадис выпрыгнула из аппарата, потягиваясь и чуть недовольно разминая шею. Фрэнк выглядел отвратительно бодрым, образцовым гвардейцем с агитплаката про рядового Швейкуса, хоть сейчас готового к марш-броску в полной выкладке, плавно переходящему в рукопашную с еретиками.
Кадис махнула рукой и они с Фрэнком двинулись по периметру, отыскивая следы. Таковые нашлись в виде удобного для сидения пенька, явно более сухого, чем окружающая древесина. Там же нашлось несколько следов от затушеных лхо, но не сами окурки — видимо, человек здесь ждал аккуратный и в лесу мусорить не склонный. Крупные следы грубых ботинок с характерными для пустотников магнитными подковами довершали картину.
Кадис присмотрелась к следам и даже пощупала их пальцем, отряхнула руки.