Отряд
Шрифт:
– Огюст, быстро домой!
– Мишель. Мишель, зайчик мой!
– Рене-Жан!
– Огюст, я кому сказала?
– Мишель, останешься без ужина!
– Рене-Жан!
– Огюст, сейчас отец розги возьмет!
Иван улыбнулся и осмотрелся вокруг - спросить, где тут постоялый двор. Позади как раз шла какая-то девушка в голубой бархатной шапочке и таком же переднике поверх полотняной рубашки и длинной юбки в крупную черно-желтую клетку. Симпатичная такая крестьяночка с милым приветливым личиком, вся аккуратненькая,
– Вы что-то спросили, месье? Ах, постоялый двор? Конечно есть. Поезжайте за мной, господа, я покажу!
Приятели обрадованно переглянулись. Таким вот макаром и двинулись дальше: впереди - девушка (сабо - цок-цок-цок), а за нею, не торопясь, трое всадников на конях (тоже - цок-цок-цок, только уже не сабо, копыта!).
Солнце садилось, казалось, прямо в прибой, глубокий багрянец заката, отражаясь, горел в окнах домов, а улицы пересекали длинные аспидно-черные тени. Городские строения быстро закончились, а улица незаметно превратилась в немощеную дорогу, обычный сельский проселок.
– Далеко еще, мадемуазель?
– догнав провожатую, поинтересовался Иван.
– О, нет-нет, месье.
– Девушка обернулась.
– Уже считайте, что пришли. Во-он он, постоялый двор, в рощице.
Посреди небольшой кленовой рощицы и впрямь виднелось какое-то приземистое строение… очень может быть, что и постоялый двор. Только вот странность - ни одно окно не горело. Ни свечечки, ни огонька!
– А там никого сейчас и нет, - с улыбкой пояснила провожатая.
– Вы - первые гости.
– Как, вообще - первые?
– подозрительно переспросил Митрий.
– Да нет.
– Девчонка расхохоталась.
– Всего лишь в этом месяце. Сбор урожая, знаете ли, потому и мало постояльцев. Ну вот и пришли.
Она остановилась перед высокими двухстворчатыми воротами, такое впечатление - запертыми. Ну да, конечно, запертыми - присмотревшись, Иван разглядел изрядный навесной замок.
– Сейчас откроем!
– Девчонка проворно вытащила из-под передника ключ.
– Помогите-ка…
Прохор и Митька быстро спешились и наперегонки бросились на помощь.
Иван, морщась, сидел в седле и осматривался - больно уж подозрительным выглядел этот постоялый двор. Какой-то захудалый, маленький. Не то что огней не было, так еще и съестным не пахло. Ну, ясно, какое съестное, когда на воротах - замок?
– Заходите, заходите.
– Поднявшись на невысокое крыльцо, девушка гостеприимно отворила дверь.
– Сейчас, только зажгу свечи.
Внутри неожиданно оказалось очень даже уютно - пусть и тесновато. Солидный овальный стол с кружевными накрахмаленными салфетками, бронзовые подсвечники, стулья, обитые мягкой струящейся тканью стены.
– Пожалуйста, немного подождите. Сейчас я разожгу очаг и что-нибудь вам приготовлю.
– Постойте-ка, мадемуазель!
– Иван загородил девчонке проход.
– А где,
– Ох, не зовите меня мадемуазель, сударь!
– Девушка неожиданно вздохнула.
– Зовите мадам Бюссе… А лучше - просто Жаннет. Я, видите ли, уже год как вдова, и этот постоялый двор - все, что осталось от покойного мужа.
– Ах, вот оно что!
– улыбнулся Иван.
– Теперь понятно… Слуг, конечно, не держите? Дорого.
– Дорого, сударь.
– И все - сами, сами…
Жаннет опустила глаза.
– Тяжело вам приходится, мадемуа… э… Жаннет.
– Ничего, господа, я привыкла. Святая Катерина послала мне вас - хоть какая-то прибыль! Не беспокойтесь, господа, дорого я не возьму - всего-то десять су за ночь.
– С каждого? Однако.
– Со всех, господа.
Юная владелица постоялого двора действовала умело и быстро. Мигом запалив свечи, она разожгла очаг, и уже почти сразу с кухни донесся аппетитный запах жареной на сале яичницы.
– Мы, похоже, неплохо устроились!
– шумно втянув ноздрями воздух, подмигнул Прохор.
– Уж куда лучше, чем ночевать под открытым небом. А вдруг дождь? Да и так вымокли бы все от росы.
– Ой, Проша, - хитро прищурился Иван.
– Чем хвалить сей постоялый двор, лучше признайся - тебе больше понравилась его хозяйка?
– Ну и понравилась.
– Прохор чуть покраснел, впрочем, никто этого не заметил - все ж, хоть и горели свечи, а чай не день.
– Справная девка - и на лицо приятная, и хозяйка… Жаль вот - похоже, не очень-то ей везет. Загнется здесь все без мужской-то руки, сейчас уже загибается - и дверь скрипит, и ворота скособочены, словно бы никогда и не открывались, да и конюшню давно подправить надо.
– Да, - согласился Иван.
– Замуж бы этой вдовушке выйти, да поскорее! Она ведь не старая еще - на вид вряд ли больше двадцати.
– Замуж-то замуж, - негромко протянул Прохор.
– Да ведь не за всякого и пойдешь. Надо, чтоб мужик рукастый попался, чтобы плотничать умел, сено косить, да мало ли еще чего по хозяйству!
Иван хохотнул:
– Можно и не за рукастого, за богатого выйти да слуг нанять.
– Спору нет, и так можно.
– А ну вас, - неожиданно буркнул Митька.
– Сидят, за других решают. Тошно слушать!
– А ты уши закрой, - с хохотом посоветовал Прохор.
Жаннет - стройненькая, аккуратная, ловкая - принесла из кухни яичницу на большой сковородке, поставила на стол, да не просто так, а на специальную глиняную подставочку, поклонилась:
– Кушайте, господа.
– Вот спасибо, хозяюшка!
– поблагодарил за всех Прохор.
– А ты с нами?
– Ой, нет.
– Жаннет улыбнулась.
– Я, пока готовила, перекусила. Сейчас принесу вина.
– Нет, спасибо! У нас свое питье. Митрий, не в службу, а в дружбу, сходи принеси.