Отшельник
Шрифт:
— А это и хорошо, — опять улыбнулась бабушка Поля. — Неужели у вас в дивизии не найдётся немного неучтённого, списанного, но очень ценного в средневековье имущества? Можно даже металлолом, а остальное, как я уже говорила, местные жители сделают сами.
— Сделают он, ага…
— Так вот и посоветуйте, как сделать правильно, а не лезьте рулить своими кривыми
— А у вас, значит, руки прямые?
— А я, дорогой мой Николай Сергеевич, остаюсь в прошлом для обучения малолетнего царя, а не для собственного удовольствия и удовлетворения амбиций.
— Вадим тоже остаётся?
— Есть другие кандидатуры на должность царского министра здравоохранения? Я так и думала…
Андрей Михайлович решительно пресёк разгорающийся спор ударом кулака по столу:
— Тихо всем! Основную мысль мы поняли — рулить не лезем, по мере сил помогаем, а вмешиваемся исключительно в критических ситуациях, угрожающих существованию государства. Так правильно?
— Как по писаному говоришь, — кивнула Полина Дмитриевна.
— Мы и запишем, — согласился Самарин, положив перед собой толстый блокнот и ручку. — Итак, пункт первый — железо.
— Много железа, — дополнил генерал. — Хоть оружие с защитой себе нормальные сделают. Тонн пятьдесят всякого железного хлама я найду сразу, остальное по мере сил. Ещё есть на складе военная форма старого образца.
Полковник как бы невзначай заметил:
— Недавно дорожники неподалёку от нас асфальтовый каток потеряли. Нет, а чего? Сменяем на арматуру по весу, ещё и деньгами добавят. Я даже знаю, кому он срочно нужен.
— Записал, — Самарин покрутил ручку между пальцев. — Что вторым пунктом?
— Семенное зерно от мелких фермеров, — предложила Полина Дмитриевна, и пояснила свою мысль. — У них нет денег на элитные гибриды, поэтому до сих пор пользуются старыми сортами. По нынешним временам — бомба, а не урожайность.
— Согласен, — Андрей Михайлович сделал пометку. — Семена зерновых и картошку для зелёной революции. Что дальше?
— Удобрения, — хитро прищурился
— Я даже предположу, Николай Сергеевич, что вы знаете места наибольшего скопления этих вредителей.
— А что делать, Полина Дмитриевна? Мы находимся в зоне рискованного земледелия, и должны как-то защищать свои инвестиции в сельское хозяйство.
— Не буду спорить. Инвестиции — это святое. Андрей, удобрения тоже записывай.
— Записал. Что ещё?
— Да много чего можно записать, тут же вообще ничего нет, — с философской грустью сказал Вадим Кукушкин. — Только у нас денег на это не хватит. Нет, я не спорю, в конце концов наши вложения вернутся с прибытком, но пока… Квартиру продавать не буду, не уговаривайте. У меня семья и дети ещё маленькие.
— Тебя никто и не уговаривает, — хмыкнула Полина Дмитриевна. — А деньги у нас есть. То есть, они будут.
— Откуда? Те копейки от продажи воска и овечьих шкур? Это даже не смешно.
— Мелко плаваешь, Вадик! Посмотри на меня внимательно, что ты видишь?
— Тебя и вижу, кого же ещё?
— И сколько мне лет по твоему мнению?
— Девяносто с лишним. Или… бабуля, твою мою туды-сюды…
— А ругаться не надо, Вадик. Денег нам заработает знаменитый народный целитель Андрей Михайлович Самарин, творящий чудеса, излечивающий смертельные болезни, и возвращающий молодость наложением рук.
— И молитвой? — предположил Кукушкин.
— Молитвой не обязательно, у атеистов денег больше.
— Не всегда.
— Да нам какая разница?
Андрей Михайлович захлопнул блокнот и бросил ручку на стол:
— Дмитриевна, это ты сейчас всерьёз?
— А у нас есть другие варианты?
— Да, но…
— Вот именно, Андрей!
Самарин помолчал, глядя куда-то в стену, и согласился:
— Никто кроме нас, да? Хрен с вами, пусть будет так!