Отшельник
Шрифт:
Мы шли уже ровно пять часов.
Афанасий время от времени сыпал что-то на землю, и в ответ на мой вопрос сказал, что это отобьет нюх у собак, если их пустят по нашему следу.
Я следил за временем и каждый час давал команду на десятиминутный привал. Все валились на землю и молча отдыхали. Мне приходилось ходить по тайге, причем не просто ходить, а быть в побеге, так что я не очень устал, а Афанасий с Макаром так и вовсе были свеженькими. Что там чувствовал Штерн, меня не
Но когда я сказал, что мы пришли, по лицам всех, кроме моих шаманов, стало видно, что пять часов идти по тайге, причем в таком темпе, - все-таки не то, что прогуливаться с девушкой по набережной.
По моим подсчетам, мы удалились от зоны примерно на двадцать километров, и теперь найти нас было так же трудно, как попасть из ружья в кильку, плавающую в олимпийском бассейне, особенно если выключен свет.
– Ты уверен, что твои порошки подействуют?
– спросил я у Афанасия, с удовольствием привалившись спиной к толстому стволу вековой ели.
– Однако, обязательно подействуют. Не беспокойся, - ответил он, развязывая рюкзак.
– Хорошо. Тогда развяжи нашего дорогого гостя, - сказал я.
– Я сам развяжу, - вызвался Семен и встал.
Подойдя к Штерну, который сидел на земле, он сказал:
– Вставай.
На этот раз он не стал помогать ему, лишь мрачно следил за тем, как Штерн пытается подняться.
– Сейчас я развяжу тебя, а потом свяжу по-другому. Если дернешься, то вот он, - и Семен указал на меня, - продырявит тебе ногу.
Я удивился, но достал «беретту» и, передернув предохранитель, направил ее в сторону Штерна.
Через минуту Штерн был почти свободен, если не считать того, что его левая рука была привязана за спиной, а сам он был соединен веревкой с толстой елью, выдернуть которую из земли ему было явно не под силу.
Макар развел небольшой костерчик, и через полчаса мы приступили к ужину.
Штерн не кобенился и с аппетитом поедал похлебку, которую сварил Афанасий. Он даже похвалил ее, сказав:
– А ничего чурки готовят. В первый раз пробую.
– Возможно, что и в последний, - сказал я.
Штерн хмыкнул и промолчал.
Закончив ужин, мы закурили, остяки аккуратно закопали объедки, и я наконец приступил к тому, ради чего затеял эту опасную авантюру с похищением офицера.
– Начнем, пожалуй, - сказал я.
Афанасий в это время занимался
– А ты знаешь, что бывает за похищение офицера внутренних войск?
– спросил вдруг Штерн.
– Нет, не знаю, - ответил я, - да это меня и не интересует.
– А зря, - сказал Штерн, - когда мы вас найдем, вы пожалеете, что родились на свет.
– Вот ты себя и показал, - я развел руками, - пока ты говорил: «я» - все было так смело, так красиво… А теперь ты запел по-другому: «мы». А что это значит?
Я посмотрел на Штерна, но он молчал.
– А это значит, что ты из тех тварей, которые смелы только тогда, когда чувствуют за спиной силу. Верно?
– Не думай, что это сойдет тебе с рук, - пригрозил мне Штерн, - мы до тебя доберемся.
Я засмеялся, а Семен, пристально глядя на Штерна, сказал:
– Ты дурак, Штерн. И ты в своей привычной безнаказанности совсем потерял всякое соображение.
Я с интересом посмотрел на Семена, потому что услышал в его речи какие-то новые интонации…
– Ты дурак, - повторил Семен, - вспомни, что ты говорил мне две недели назад. А если не помнишь, то я тебе напомню. Ты сказал, что все мы - зеки, или, как ты нас называл, «курсанты» - для тебя всего лишь «человеческий материал». Так вот: ты сам сейчас для нас «человеческий материал», и ничего больше. И ты расскажешь нам все, о чем мы спросим. А не расскажешь - останешься здесь навсегда.
– Ты сгниешь на зоне, - пообещал Штерн.
Этот человек действительно не мог поверить в то, что бывают ситуации, когда не он, Штерн, распоряжается всем происходящим.
– Проснись, вертухай поганый, - сказал я, - ты не у себя на зоне, ты в тайге, и ты оторван от той силы, которая помогала тебе. Ты один. И вокруг тебя пятеро людей, которые хотят услышать то, что их интересует. И ты расскажешь все.
– Что-то знакомы мне эти интонации, - прищурился Штерн, - похоже ты тоже на зоне побывал.
– Я много где побывал, - ответил я, - но мы будем говорить не об этом.
– Чай готов, - сказал Афанасий, и мы прекратили на время нашу «приятную беседу».
Штерн тоже получил мятую алюминиевую кружку с душистым чаем на травах. Я не жлоб и не получаю удовольствия от бессмысленного унижения другого человека, поэтому, когда Семен проворчал, что Штерну вместо чаю нужно пулю в башку заправить, я ответил:
– Это от него никуда не уйдет. А пока пусть выпьет чаю вместе с нами. Может быть, он впервые пьет чай в приличной компании.