Отшельник
Шрифт:
– Между прочим, тебе причитается премия.
– Неужели?
– преувеличенно удивилась Элла Арнольдовна и встала.
– Да, и немаленькая.
Вертяков выдвинул ящик стола и достал из него небольшой конверт.
– Держи, - сказал он и протянул конверт Элле Арнольдовне.
Она взяла конверт и, заглянув в него, хмыкнула:
– Не густо…
– Тебе пятьсот долларов в неделю - не густо?
– Вертяков поднял брови.
– Да, не густо!
– с вызовом ответила Элла Арнольдовна и бросила конверт на стол.
В
Кроме того, владелец фитнес-центра начал изменять ей с двадцатилетней соской, и Элла Арнольдовна искала повода для скандала, чтобы сорвать злость и женскую обиду.
– Да за одни минеты ты должен платить мне по пятьсот в день!
– прошипела она и подбоченилась.
– А если не нравится, то можешь взять любую подстилку с улицы, она будет сосать за шоколадки!
– Элла, Эллочка, что с тобой, дорогая?
– запаниковал Вертяков.
Он знал, какой бывает Элла Арнольдовна, когда разойдется, поэтому испугался и пошел на попятный.
Но было поздно - шлея залетела секретарше между упругих ягодиц, и ее понесло.
– Ты сказал - дорогая?
Элла Арнольдовна нагнулась, опершись руками о стол, и ее острые зубы оказались в нескольких сантиметрах от носа Вертякова.
– Дорогая, говоришь? А что же ты тогда платишь мне, как последней дешевке? Брать в рот у начальника умеют все, но, во-первых, не все умеют делать это так, как я, а во-вторых, я ведь здесь не только минетом занимаюсь! Все твои дела проходят через меня, а у меня, как тебе известно, два высших образования. Юридическое и финансовое. И если бы не я, ты со своей гребаной жадностью давно уже погорел бы и сидел на зоне за служебные злоупотребления. Это ведь именно я превращаю все твои грязные делишки в благопристойный бизнес. Забыл?
Многое слышал Вертяков от своей секретарши, но так она наехала на него впервые.
Перед главой Амжеевской администрации стояла разъяренная фурия, и для полного впечатления не хватало только того, чтобы она начала обливать его экскрементами и осыпать перьями.
Вертяков струхнул не на шутку, тем более что он понимал, какую важную роль в его незаконной деятельности играют специальные знания секретарши. Она была совершенно права, и он не мог ни стукнуть кулаком по столу, ни наорать на нее. Так бывало, но всегда лишь потому, что Элла Арнольдовна снисходительно позволяла ему почувствовать себя самовластным хозяином. А сейчас она, похоже, взбеленилась не на шутку, и нужно было срочно спасать положение.
– Ты, говнюк, ты что, не понимаешь, что я твоя подельница? Это ведь так у вас называется?
– вопила Элла Арнольдовна, - а с подельниками так не поступают! Все, мне это надоело! Пошел на хер!
И она, неожиданно успокоившись, поправила сбившуюся прическу и, повернувшись к Вертякову спиной, медленно направилась к двери.
Вертяков посмотрел на ее плавно двигавшиеся бедра, представил,
– Стой! Подожди!
– воскликнул он и резво обежал стол.
Загородив Элле Арнольдовне дорогу, он схватил ее за руки и выдохнул:
– Ну… Еще триста!
Элла Арнольдовна брезгливо сморщилась и ответила:
– Пятьсот.
– Ладно, пятьсот, - обреченно кивнул Вертяков.
– И домашний кинотеатр в приемную.
– Ладно, будет, - и Вертяков решительно кивнул еще раз.
Элла Арнольдовна помолчала минуту:
– Хорошо, я согласна.
Потом она помолчала еще немного и добавила:
– Ну почему, чтобы получить прибавку к жалованью, нужно обязательно устроить скандал? Может быть, ты мне объяснишь?
Она посмотрела вниз и неожиданно увидела, что только что произошедшая нелицеприятная сцена подействовала на Вертякова весьма оригинальным образом.
Он снова возбудился, и это было заметно невооруженным глазом.
– Ах ты, мой маленький!
– улыбнулась Элла Арнольдовна, - ты опять хочешь! Ну, сейчас я тебя успокою.
И Элла Арнольдовна привычно опустилась на колени.
* * *
Через полчаса после разыгравшейся в кабинете Вертякова сцены Элла Арнольдовна приоткрыла дверь и, заглянув в кабинет начальника, сказала:
– Борис Тимофеевич, к вам Сысоев.
– Пусть зайдет, - благодушно ответил Вертяков.
Элла Арнольдовна исчезла, и вместо нее появилась массивная фигура Анатолия Викторовича Сысоева, которого Толяном, а тем более Зубилом называли теперь только за глаза.
Начальник службы безопасности подошел к столу шефа и пожал милостиво протянутую ему руку. После этого он сел в кресло напротив Вертякова и закурил.
– Ну, как там у нас на фронте безопасности?
– посталински шутливо поинтересовался Вертяков.
– Насчет безопасности все нормально, - ответил Зубило, поправив душивший его галстук, - а вот насчет другого…
– Ну-ка, ну-ка, давай, расскажи, - заинтересовался Вертяков, все еще пребывавший в состоянии приятной расслабленности, - что там насчет другого?
– Да крестьяне эти… - Зубило поморщился.
– Какие крестьяне?
– Вертяков посмотрел на двигавшиеся губы Зубила и тут же вспомнил горячие и пухлые губы Эллы Арнольдовны.
Ассоциация получилась настолько нелепой и неприятной, что он потряс головой, стряхивая неожиданное наваждение, сел прямо, откашлялся и сказал бодрым деловым тоном:
– Так. Крестьяне. Какие крестьяне? Что там с крестьянами?
– Да эти, из Орехового, там, где кедр рубят.
– А-а-а, эти… - Вертяков вспомнил, о чем идет речь, - ну и что они там?