Отступление
Шрифт:
Невольно Геверциони с теплотой - и вправду удивительно!
– подумал о высшем командовании. Проигнорировав факт, что и сам относится к генералитету. В моменты рефлексии, не чуждые и контрразведке, Геверциони не упускал возможности разложить по полочкам, раскритиковать действия армии. Увы, выходит много огрехов. Даже если общая линия верна, часто на местах реализация из рук вон. Практика наказуемости инициативы до сих пор не изжита, вот и приходится расплачиваться... Хотя и наоборот случается: непонятно откуда взявшуюся чушь на местах изо всех сил облекают в рамки пристойности. Не жизнь, а танцы на минном поле.
Но сейчас излишняя
Время то неспешно, словно тягучая патока, сочится тоненькой струйкой, то срывается в бешенный аллюр. Геверциони даже подумал, что мир стал похож на пестрое, лоскутное одеяло, где один край полотна неровно прилажен к другому. И хорошо ещё, что удается удерживать сознание выдержкой, словно грубыми, спешными штрихами нити. 'Остается утешать себя, - ухмыльнувшись, подумал генерал, - что человек привыкает ко многому... Ещё бы и справиться суметь...'
Но, несмотря на постыдную слабость, от дела Георгий не оторвался. Продолжая наносить карандашом скупые штрихи, словно острым когтем оцарапывая свежую карту. Недавно бравировавшие девственной чистотой листы постепенно покрывала вязь пометок, линий, знаков. План кампании рождался в обстановке напряжения и спешки. И оказался скоро завершён.
Последний раз окинув полотно придирчивым взглядом, Геверциони порывисто кивнул. В жесте явно проскользнуло желание стряхнуть с себя сомнения и нервозность. И вышло, пусть даже не до конца. К тому же один вид карты, испещренной сплошным руном пометок, действует успокаивающе. Одно дело представлять стратегию чисто в теории - тут сразу острые углы наружу: пришельцы, война, неизвестность... Георгий честно признал, что и сам на месте подчиненных отнесся бы с недоверием к подобной авантюре. А вот реально существующая программа действий, где пусть и не каждый шаг, но расписан, где помимо ответов 'кто' и 'куда' есть 'зачем' и 'как' - это уже серьезно. С этим можно жить!
Аккуратно сложив карту по швам, Геверциони спрятал получившуюся объемистую пачку в планшет - редкую вещь, что удалось сохранить. Осталась ещё форма да черный от чада, иссеченный осколками - местами кевларовые нити не выдержали, лопнули, и внутренний слой вздулся сквозь едва выдержавшую обшивку косыми пузырями - скафандр. Вспомнив недавний марафон по перемолотым, раскуроченным отсекам 'Неподдающегося', Георгий в очередной раз мысленно поблагодарил конструкторов: нагрузки, выпавшие на долю аварийного скафандра явно лежали за пределами стандартной прочности. Не будь всё сделано качественно - летать бы сейчас генералу НКГБ в почетной компании с вице-адмиралом по орбите облаком невидимой пыли...
Ещё лет двадцать назад вызывавший понимающую ухмылку лозунг 'Советское - значит лучшее!' сейчас прочно доказывает зрелость. Сколько угодно можно спорить об уместности пропаганды, эксплуатирующей патриотизм, но если пропаганда
Позволив себе отдохнуть, пару секунд размышляя на отвлечённую тему, Георгий вновь собрался. С одним делом покончено, но впереди ещё немало. В первую очередь - подготовка речи. И вопрос не столько в политической выверенности готового текста - это меньше из зол. Главная задача - донести до бойцов обстановку. Хотя бы в рамках известного. Причем так, чтобы не пошатнуть боевой дух. Разлад и шатания сейчас смерти подобны. Но одно дело понимать задачу и совсем другое - обладать мастерством решить. Узлы рубить не выйдет - нужно тоньше.
Увы, профессиональным оратором Георгий никогда не был. Объективно не видел за собой такого таланта. Циник и паяц? Да, эти маски носит с удовольствием. Демагог? Может быть. Интриган? Вряд ли, скорее манипулятор. Но одно дело манипулировать умами консервативных, ограниченных бюрократов - здесь подчас довольно изворотливости, пронзительности ума, отточенной до блеска логики. Совсем другое - увлечь, искренне увлечь идеей массы. Не обмануть - все рано или поздно вскроется, и тогда будет кончено (как говорят классики - людям нужно говорить правду), - а повести за собой. Как выполнить ЭТУ задачу Геверциони не имел пока ни малейшего понятия.
Ну да делать не чего - с подводной лодки путей отступления мало. Георгий, доверившись импровизации и вдохновению, набросал черновик наскоро. Прочитал. И, удостоив документ сомнительной награды в виде раздраженной гримасы, скомкал. Та же судьба настигла вторую, пятую, восьмую пробы.
Наконец н-цатый по счёту вариант вышел более-менее пристойным. Пробежав галопом по шеренгам строк, Геверциони только тяжело вздохнул и отложил листок в сторону. Бумага жгла пальцы. Не дался, нет, никак не дался каменный цветок, но что поделать? Нужно уметь признать слабость, признать, что лучше вряд ли сумеешь. За эту науку Геверциони в своё время дорого заплатил - и оттого урок усвоил накрепко.
Времени еще остается порядочно - более получаса. Чтобы освежить мысли, Георгий принялся за составление отчета. Вот уж с чем нёт проблем! Титанический опыт кабинетной работы не проходит бесследно. Геверциони всей душой не любил корпеть над зеленым сукном: в сгорбленном, свернувшимся крюком над баррикадами бумаг сомнительной полезности человеке по мнению генерала постепенно превращается в подобие тщедушного и отрешённого Акакия Акакиевича. Или того хуже - становится очередным Дементием Брудастым.