Отступление
Шрифт:
В общем вы поняли, да? Командир я мягкий, где-то даже человечный, а потому положенной по должности... Скажем, косности и формализму. Подвержен не всегда, да-с, не всегда... Но увы, сейчас как раз тот случай. И дабы вы мне чего доброго не решили сесть на шею, заранее предупреждаю. Это непременно очень плохо кончится. Пытаться не надо. Уяснили?
– Уяснил! Разрешите продолжать?
– Молодец. Так и надо с говорливыми генералами. Слушаю.
– Раненных осмотрели - в срочной помощи никто не нуждаются. По свидетельствам, нетранспортабельные
Хотели ведь как лучше: передние пробираются, пробуют грунт - задние едут по накатанной. А удар накрыл именно пять последних машин. Чуть-чуть не успели - не хватило каких-то ста метров... Немногих выживших, кого сумели вытащить из-под обломков, пересадили вперед и тронулись в путь. Но машины тоже серьезно пострадали. В итоге темп движения значительно упал...
– Хорошо. Сколько всего выживших?
– словно через силу спросил Геверциони.
– Двадцать один...
– пробормотал лейтенант. Взгляд его против воли скользнул в бок и вниз. Пускай взводный и понимал, что никак не мог спасти людей - все равно чувствовал вину.
– Из шестидесяти восьми...
– медленно произнес Георгий. Вначале он сделал жест, словно пытался прикрыть ладонью глаза. Но через секунду одернул себя. Сложив руки за спиной, Геверциони продолжил.
– Что с адмиралом Кузнецовым?
– Вероятнее всего - погиб...
– Вероятно? Это как понимать?
– Виноват. Точных данных нет - как и очевидцев. Адмирал находился в хвосте колонны, а из последних трех машин выживших нет. Кто находился внутри по словам разведчиков разобрать не удалось - кабины и кузова смяло практически в гармошку, а огонь и вовсе...
– на секунду лейтенант прервался, но взял себя в руки и продолжил.
– Так как невозможно было идентифицировать останки, нельзя однозначно заявлять о судьбе адмирала. Но судя по всему, Александр Игоревич погиб.
– Понятно...
– задумчиво ответил Геверциони. Положение складывалось хреновое. От досады генерал даже раздраженно дернул щекой.
– Продолжайте, лейтенант. Кто жив? Сколько уцелело медиков, разведчиков? Кто цел из офицеров? И что с Гуревичем?
– Медик один - лейтенант Осипенко, - ответил лейтенант. Он не знал подоплеки и потому удивился тому, что после этих слов лицо Чемезова внезапно перекосилось. Майор дернулся, весь подался вперед, словно собирался убежать. Но Геверциони оказался начеку - он твердо схватил Роберта за плечи и удержал на месте. Майор еще пару раз дернулся, а потом затих, опустившись на подножку.
– Не смотри так, - пояснил Георгий, заметив недоумевающий взгляд взводного.
– У него жена с раненными осталась.
– Так вот из-за чего...
– внезапное озарение настигло лейтенанта. Теперь-то он понял, что стало причиной случая с полковником Гольдштейном.
– Продолжай, лейтенант, - прервал размышления Мамина Геверциони.
– Виноват... Живы
– Вот так... Счастливчики, - улыбнулся Геверциони. Затем, спохватившись, добавил - Прости что перебил. Продолжай.
– Наши врачи заверяют, что с майором Гуревичем все в порядке. Из-за переутомления и потери крови потерял сознание. Уже сделали переливание и накачали стимуляторами. Теперь хотя бы несколько часов сна и будет в порядке.
– А что с ранами? Он ведь весь перебинтован.
– Задело осколками. Большая часть - порезы и рваные раны. По словам раненных, получил при разборе обломков.
– Ясно. Еще что-нибудь?
– Так точно. Удалось вывезти три 74-мм и одну 122-мм пушки с полным боезапасом. Плюс боеприпасы, мины и лекарства. Поделено поровну в каждом грузовике. Полковника Гольдштейна похоронят через несколько минут. Грунт замерз - приходится работать штыками и лопатами.
– Ясно. Решил, кто к месту посадки пойдет? Нужны только добровольцы.
– Все готовы, товарищ генерал.
– Всех не надо. Максимум десять человек. Лучше - восемь.
– Но не лучше ли нам...?
– Не лучше. Может быть мы кого-нибудь найдем - проще будет вызвать твоих обратно. Ну а что будет, если грузовики встанут? Как тогда раненным быть? Нет, лейтенант. Двадцать крепких десантников здесь нужнее. Так что решай. Кроме того, ты остаешься. Без вопросов.
– Товарищ генерал!...
– Без вопросов! Как поняли меня, товарищ лейтенант?
– Есть остаться, - неохотно козырнув, ответил взводный
– Отлично, - похвалил Геверциони.
– Теперь кругом. Отбирать добровольцев шагом марш.
Когда десантный лейтенант вновь скрылся из виду, Георгий наконец мог переговорить с Чемезовым. После неосторожных слов взводного Геверциони ждал любой реакции - тому лишней причиной недавний срыв.
Однако опасения оказались излишни. Роберт вполне пришел в себя. Конечно, ни изможденность, ни печаль никуда не исчезли. Самое главное - не осталось и следа от безысходного отчаяния. Генерал вновь увидел перед собой майора Чемезова. Пускай это был уже не совсем то человек, что лишь пару часов назад - ничто не проходит бесследно, в особенности - выгоревшее сердце. Но все-таки Роберт продолжал быть офицером и надежным помощником Геверциони.
Словно в подтверждение мыслям Георгия, Чемезов решительно поднялся с подножки. Расправились плечи, выпрямилась спина. Опустошенность во взгляде сменилась горькой решимостью.
– Спасибо за помощь, командир, - стараясь казаться как прежде бодрым, сильным, Роберт ответил в своем обычном репертуаре. Вернее - попытался. От чуткого слуха Георгия не ускользнули перемены. Хотя при этом в словах благодарности не было ни единой фальшивой ноты - просто по-новому Чемезов еще не умел, а старые рамки уже были тесны.