Отступница
Шрифт:
– Ты тоже считаешь, что он меня не любит? – спрашиваю тихо.
Игнат болезненно морщится.
– Никого он не любит, только себя одного!
– выплёвывает со злостью.
– А ты ему нужна только ради власти!
– Но ведь он и так будет князем?!
Парень мнётся, будто решается что-то сказать. Оглядывается, убеждаясь, что нас никто не слышит, и, наклонившись ближе, шепчет:
– Будет, да только это не предел мечтаний твоего жениха. Он метит на большее. Чеслав видит себя на троне Ярграда!
– На троне Ярграда?
– переспрашиваю, и только потом до меня доходит смысл.
–
Игнат шипит на меня, призывая быть тише.
– Но это невозможно! Принц Дарий...
– Принц Дарий слаб, он не готовился править, к тому же, слухи ходят, что мор, погубивший старших принцев, не обошёл и его стороной. Король Гориян одной ногой на пороге царства Маргариты, и знать выжидает. Некоторые князья пойдут на многое, чтобы занять трон или посадить на него сыновей. Милован в их числе, да только шансов у него было ничтожно мало, пока не появилась ты - новоиспечённая ворожея, влюблённая в княжича. Это же благословение небес! Кто из народа не поддержит королеву-ворожею?! В добавок сам Чеслав имеет неплохую репутацию в глазах простого люда. Но это... это не честно! Не честно занимать трон обманным путём, не честно дурачить тебя...
– Откуда ты всё это знаешь?!
– Дворовых знать порой замечает меньше, чем грязь под ногами. Устраивал я лошадей неорских на побывку, да и услышал крем уха разговор Милована да свата его новоиспечённого. Князь наш тогда и рассказал - подозревает он, что будущая ворожея под боком ходит. Мол, какой-то мальчишка видел, как она сама себя излечила, да книжку с рунами у неё под подушкой нашёл. Я тогда и не понял, что речь о тебе, но к разговору прислушался.
– Погоди... это же было ещё до свадьбы! Ты хочешь сказать, что князь и Чеслав знали обо мне давно?!
Игнат кивает, а я за голову хватаюсь! Богини, какая же я дура! Ну конечно, Савва, что стал свидетелем моего самоизлечения, судя по всему, пробрался в мою комнатку, нашёл книжку да руны сплетённые, и донёс всё Чеславу. А тот поделился вестью с отцом.
– Нестор предложил Миловану сосватать эту девушку за Чеслава, ведь с поддержкой ворожеи им любая буря будет не страшна. Вот только надо было всё провернуть так, чтобы девушка сама влюбилась в княжича.
– И тогда Чеслав якобы спасает меня от приставаний захмелевшего Евмена, - шепчу, прижимая холодные ладони к пылающим щекам. Богини милостивые, да я просто слепая курица!
Игнат хмурится - он-то не знал об этом, но и расспрашивать не торопится. Заглядывает ко мне за спину, сразу же меняясь в лице, и тихо и быстро шепчет:
– Я не хочу, чтобы ты стала игрушкой в руках Чеслава! Не хочу, чтобы страдала и жила в нелюбви! Ты ещё встретишь своего суженного! А пока, давай уедем. В Ярград! Не хочу оставаться в этом змеином гнезде! Обещаю, что позабочусь о тебе, Есения. Как друг... как брат...
Выдохнув, Игнат отступает, приветствуя кивком головы княжича.
– Моя дорогая Есения, что ты здесь делаешь?
– Чеслав подходит ко мне, беря за руку. Обеспокоенно заглядывает в лицо.
Старательно выдавливаю улыбку.
– Пришла проводить тебя, любимый!
Чеслав целует мою руку и поворачивается к Игнату.
– Моя лошадь готова?!
– интересуется, а в голосе слышатся металлические
Разглядываю жениха: почему я раньше не замечала этот холод в его глазах, поджатые губы, когда он чем-то недоволен. Я будто была в дурманящем тумане, а сейчас.... Внутри меня, словно волна, поднимается и накатывает странное чувство, которое я не понимаю. Оно душит меня, не даёт дышать и разумно мыслить. Пропускаю разговор парней, уход Игната, и возвращаюсь в сознание только, когда Чеслав в который раз называет моё имя.
– Есения!
– нараспев повторяет он, но я вижу, как его раздражает моя задумчивость.
– Прости, любимый! Я очень волнуюсь перед нашей свадьбой.
Чеслав снова целует мои ладони, строя из себя влюблённого жениха. А я вспоминаю, что он ещё никогда не целовал меня по-настоящему, так, как целуют любимых.
– Тебе не о чем волноваться, моя милая. Успокой своё сердечко и не тревожься. А лучше прогуляйся до ювелира и купи себе что-нибудь красивое.
Согласно киваю. Уж что-что, а подарками жених меня балует. Только теперь я понимаю, что это лишь откуп.
– Иди же! А я скоро вернусь, милая!
– обещает Чеслав и, подарив совсем лёгкий поцелуй в губы, торопится к своему коню.
– Ты меня любишь?!
– кидаю вопрос ему в спину.
Княжич тормозит и резко поворачивается. В его глазах снова вижу раздражение и удивление, но на губах играет самая благодушная улыбка. Делает шаг навстречу.
– Конечно, моя прекрасная Есения! Разве у тебя есть какие-то сомнения?
Теперь есть, и это не сомнения, а уверенность!
– И всегда будешь любить?! Даже если я откажусь быть ворожеей?
Чеслав дёргается, старательно удерживая улыбку на губах. Ему бы в театрах Ярграда играть, такой лицедей пропадает.
– Почему ты так говоришь?! Я всегда буду с тобой, чтобы ты ни решила, но... ты не хочешь быть ворожеей?
Жму плечами, строя из себя задумчивость.
– Я подумала, что, не смогу быть хорошей ворожеей, княгиней и матерью твоим наследникам в одно время. Мне придётся выбирать...
– Не придётся!
– сразу же бросает Чеслав, говоря с такой горячностью, что ещё с утра я бы разомлела от нежности, я бы обязательно поверила.
– Я же буду рядом! Я буду помогать тебе во всём! Ты станешь чудесной ворожеей, даже не сомневайся. Разве ты не хочешь помогать людям?!
Эти слова окончательно разбивают мне сердце! И чтобы не разреветься прямо перед Чеславом, я быстро поднимаюсь на носочки, касаюсь губами его щеки и, заметив, что он во всём прав, а у меня простое волнение, сбегаю.
И только в комнате выпускаю все свои эмоции...
Первым под мою горячую руку попадается подвенечное платье. Нежная ткань с лёгкостью рвётся, превращаясь в грубые обрывки. Драгоценные бусины с тихим стуком рассыпаются по полу. Следом по комнате разлетаются все подарки жениха. И только после этого я валюсь на кровать полностью опустошённая, уставившись в одну точку на потолке. Так и лежу, не зная сколь долго. Марфа пару раз стучится в комнату, но я не пускаю, ссылаясь, что мне нужно побыть одной, чтобы принять свои силы. Девушка не настаивает, но ещё раз приходит спустя время, интересуясь из-за двери, не желаю ли я отобедать. Я не желаю.