Отступник - драма Федора Раскольникова

Савченко Владимир Иванович

В Москве предпринимались меры, чтобы выручить его и других моряков из плена. Страстно взялась за дело Лариса. Узнав о провале ревельской операции, она тут же помчалась в Нарву, поближе к месту событий, чтобы выяснить все обстоятельства случившегося. Получив сведение, что Раскольников находится в Ревеле, она разработала сумасшедший план вооруженного сухопутного рейда для его освобождения, рейда через всю занятую белыми Эстонию, и добилась утверждения этого плана в Реввоенсовете республики. По ее призыву был сформирован отряд моряков-добровольцев и отправлен в ее распоряжение под Нарву. Все было готово к рейду. Он не состоялся только потому, что

выяснилось: англичане перевезли Раскольникова в Англию.

Не удалось освободить его силой оружия - удалось освободить дипломатическим путем. Лариса участвовала в переговорах с англичанами об обмене Раскольникова и его товарища по заключению на английских военнопленных. В мае 19-го года она привезла в Белоостров, на советско-финляндскую границу, где происходил обмен, семнадцать пленных английских офицеров, которые и пошли за него и его товарища…

4

В июне его направили в Астрахань - командовать Астрахано-Каспийской флотилией. Флотилия прикрывала вход из Каспия в Волгу, по которой шло снабжение центральных районов республики хлебом и нефтью.

Летом - осенью 19-го года тяжелые бои шли под Царицыном, захваченным белыми. Для флотилии Царицын стал второй Казанью. Раскольников водил под Царицын миноносцы и канонерки с тяжелой артиллерией, участвовал в наступательной операции, завершившейся освобождением Царицына и разгромом главных сил Добровольческой армии в Донбассе.

С открытием навигации 1920 года флотилия начала боевые действия на Каспийском море. Прикрывала со стороны моря красные войска, наступавшие на Баку, участвовала в рискованных операциях на противоположном берегу моря, освобождала акваторию Каспия от остатков белогвардейского флота.

Последней операцией Раскольникова на Каспии было взятие военно-морской базы англичан и белогвардейцев в бухте Энзели на южном, иранском, берегу моря. "Захватом в плен белогвардейского флота, в течение двух лет имевшего господство на Каспийском море, - телеграфировал Ленину Раскольников, боевые задачи, стоявшие перед Советской властью на Каспии, всецело закончены. Отныне Российский и Азербайджанский советские флоты являются единственными и полновластными хозяевами Каспийского моря. Притоку нефти к сердцу республики не угрожает никакая опасность…"

5

В июне 20-го года его вернули на Балтику, назначив командующим Балтийским флотом. Возвращался он на Балтику кавалером двух орденов Красного Знамени - высшей награды республики. Первый орден получил за Волгу и Каму, второй - за Каспий.

На Балтике было тревожно, ожидалось, в связи с наступлением Красной Армии на Польском фронте, вторжение английского флота в воды республики. Нужно было силами хотя бы части кораблей Балтийского флота остановить англичан.

К счастью, вторжение не состоялось. Можно было взяться за капитальное восстановление флота.

Повторялась старая история. Восстанавливать флот приходилось в условиях хозяйственной разрухи. Суда флота были изношены до крайности. Не хватало топлива, классных специалистов.

Положение осложнялось тем, что место кадровых матросов из рабочих, место Железняковых и Пелиховых, заняли новобранцы, пришедшие из деревень, разоренных гражданской войной. Они принесли с собой недовольство крестьянской массы политикой "военного коммунизма", продразверсткой. В матросских кубриках накапливались обиды на власть. Летом прошедшего года этот нарыв прорвался мятежом фортов "Красная Горка" и "Серая

Лошадь". Мятеж был подавлен с помощью кораблей Балтийского флота. Что будет, если он вспыхнет на самих кораблях? В Кронштадте?

Свои опасения Раскольников выразил в докладе на имя ЦК и послал его в Москву, минуя Петроградский совдеп, через голову его председателя Зиновьева. С Зиновьевым у него не складывались отношения. Зиновьев не любил флота, проблемы, связанные с восстановлением флота, не были для него проблемами первостепенной важности. В докладе, посланном в Москву, Раскольников давал нелестную оценку работе учреждений Петросовета.

Содержание доклада стало известно Зиновьеву. Зиновьев вскипел, обратился в ЦК с жалобой на Раскольникова, расценивая его доклад как клевету по адресу петроградского партийного руководства.

И Ленину доклад не понравился. Он нашел его паническим, переслал в Петроград Зиновьеву с припиской: "Скажите Раскольникову, пусть не вмешивается в петроградские дела".

Произошло бурное объяснение с Зиновьевым. Раскольников и Зиновьев накричали друг на друга. Раскольников написал новый доклад. Из Москвы вместо ответа вскоре пришел вызов к Ленину.

6

Уезжал он в Москву с тяжелыми предчувствиями. Возможно, Ленин вызывал его не только в связи с его докладом. Был и другой повод для их объяснения. Может быть, Ильичу хотелось разобраться с ним по поводу его позиции в проходившей в то время в партии профсоюзной дискуссии. Позиция его в этой дискуссии была отнюдь не ленинской.

Странная это была дискуссия. Странно началась и странно проходила, захватив осенью-зимой 20-го года все партийные организации республики. Будто не было дел более важных в стране, только-только покончившей с гражданской войной.

Все началось с выступления Троцкого на одном из заседаний Цектрана Центрального комитета союза транспортных рабочих, где он высказался о необходимости огосударствления профсоюзов, включения профсоюзов в систему государственного управления промышленностью и распределения продуктов. Эти мысли затем он изложил в серии статей в "Правде". Они-то и вызвали неожиданно бурную реакцию в партии.

Раскольников не сразу понял, из-за чего весь сыр-бор. Ни в устных выступлениях Троцкого, ни в его статьях не было ничего такого, за что можно было его обвинить в отступлении от линии партии. Между тем именно в этом его упорно пытались обвинить вдруг ополчившиеся на него разные группы коммунистов. Первые и самые сокрушительные залпы по Троцкому прозвучали со стороны цекистской "группы десяти" во главе с Лениным, Зиновьевым, Томским. С одной стороны, ленинцы называли тезисы Троцкого "образцом пустоговорения", с другой - утверждали, что они вносят раскол между партией и профсоюзами. С одной стороны, признавали необходимым, в духе решений недавнего Девятого съезда партии, постепенное сращивание профсоюзов с органами хозяйства, их огосударствление, не видя, таким образом, в самом этом тезисе и термине, которым оперировал Троцкий, криминала, с другой обвиняли его в том, что он, проповедуя сращивание, ведет дело к сворачиванию профсоюзов. Не отрицали, опять-таки в духе решений Девятого съезда, необходимости "назначенчества", "оздоровления" профсоюзных кадров путем подбора людей, способных "завинчивать гайки", а с другой стороны, видели в стремлении Троцкого "перетряхнуть" профсоюзы коварный замысел.