Отважная лягушка. Часть 2
Шрифт:
– Сначала всё шло очень хорошо, - затараторила удовлетворённая стряпуха.
– Сколько людей пришло! И мужчины, и женщины. Я там видела на одной такую синенькую накидку. По краю полосой жёлто-зелёный узор, а в центре круглая вышивка, похожая на розу. Так красиво.
Ника демонстративно-тяжело вздохнула.
Аполия Тарма обиженно надулась, но желание поделиться новостью оказалось слишком велико, поэтому уже через минуту она вновь заговорила:
– Хвала богам, госпожа Маммея ловко перерезала горло овце и даже почти не запачкалась
Не имевшая о том никакого понятия, слушательница важно кивнула.
– Тут ещё стая голубей села на фронтон, - продолжила рассказчица.
– Мы все так обрадовались...
Наставник говорил, что радлане верят, будто именно эти птицы уносят чистые души в рай, однако Ника не поняла, почему их появление вызвало у собеседницы подобную реакцию.
– Когда овца перестала дёргаться, госпожа Маммея пригласила Доната Кенсия провести гадание, - в голосе Аполии Тармы послышались драматические ноты.
– Его ученик вырезал печень и преподнёс учителю на серебряном блюде... Я сразу поняла, что что-то не так!
– Почему?
– заинтересовалась путешественница.
– Он так странно на неё смотрел, - многозначительно прошептала повариха.
– Так хмурился. На площади так тихо стало. Господин Кенсий вроде бы и негромко сказал, а все услышали, что храм Рибилы ждут большие потрясения. Люди так и охнули!
Качая головой, попаданка думала: "Неужели этот жулик действительно что-то разглядел в овечьих потрохах, или его попросили так сказать?"
Приглядываясь к обитателям святилища, она сделала вывод, что наиболее озабоченными выглядят Маммея и Клио. Дора тоже пыталась изображать беспокойство, и временами у неё это даже получалось. Но всё же чаще всего она казалась совершенно уверенной в себе.
И это сильно настораживало служанку храма богини Луны.
Видимо, из-за беспечности, свойственной молодым, помощницы жриц как-то быстро забыли о тревожном предсказании знаменитого гадателя. А, может, не вспоминали, чтобы лишний раз не расстраиваться?
Уже раскатывая тесто для лепёшек к обеду, Аполия Тарма болтала без умолку, то делясь способами приготовления курицы с тыквой, то со смехом вспоминая, как Приста Фабия объелась незрелого винограда и, чтобы не обгадиться, бежала с вечерней церемонии.
За столом, с хрустом разгрызая редко попадавшиеся среди варёных бобов куриные косточки, Патрия Месса с таинственным видом сообщила, что магистраты разрешили каким-то бродячим артистам устроить представление на площади перед храмом Рибилы.
– Можно будет посмотреть!
– радостно захлопала в ладоши Прокла Комения.
– Вот бы показали "Перевёрнутую чашу" Днима Виктаса, и смешно, и грустно, и про любовь.
– Уж лучше "Остров желаний", - скромно потупила глазки Патрия Месса.
– Там в конце так красиво поют...
– А ты что хочешь посмотреть, Юлиса?
– с лёгкой подначкой спросила Тейса Вверга.
После
– Самую лучшую пьесу можно испортить никчёмной игрой актёров, - негромко проговорила она в наступившей тишине.
– Причём часто это даже не зависит от их старания. Просто у одних лучше получаются драмы, у других- комедии. Если бы я знала, что предпочитает показывать эта урба, то смогла бы ответить на твой вопрос.
– Если трагедии?
– подала голос Приста Фабия.
– Тогда "Царь Гпиар", - не задумываясь, ответила девушка.
– А если комедии?
– спросила Патрия Месса.
– "Колодец у дороги" Касия Таральского.
Тейса Вверга опустила глаза, очевидно сообразив, что выставить Нику Юлису Терину полной невеждой и деревенщиной не получилось.
К вечеру наползли хмурые облака, подул ветер, стало темно, холодно и тревожно. Казалось, людям тоже передалась возникшая в природе настороженность.
Учитывая важность мероприятия, помощницы жриц собрались на церемонию в полном составе. Сбившись в две кучки, они с напряжённым вниманием ожидали появления Маммеи, которая о чём-то совещалась на квартире с "младшими сёстрами".
Когда они наконец-то стали одна за другой спускаться по лестнице, Ника обратила внимание, что на поясе верховной жрицы кроме привычного кошелька висел потемневший от времени кривой кинжал с каким-то блестящим камешком в навершии, а к поддерживавшему головной платок золотому обручу прикреплён большой, с ладонь, полумесяц, скорее всего из того же благородного металла.
Тут же быстро, но без суеты служительницы Рибилы выстроились в две колонны и чинно направились в храм.
Ещё в коридоре девушка услышала глухой ропот множества голосов, а когда вошла в зал, едва не споткнулась от удивления. Казалось, толпа закутанных в покрывала женщин заполнила всё помещение, оставив свободным лишь небольшой пятачок у светильников и алтаря. На нём возвышалась какая-то решётчатая конструкция из бронзы, напоминавшая семиконечную звезду, к каждому лучу которой крепилась металлическая ножка. А возле и под этой штуковиной лежали кучки поблёскивавших от масла щепок.
"Что-то вроде жаровни для барбекю", - усмехнулась про себя Ника, старательно сохраняя на лице приличествующие моменту постно-величественное выражение.
Повсюду на стенах и стропилах висели пучки и целые гирлянды из высушенных душистых трав, что наряду с дыханием десятков желающих лицезреть чудо делало атмосферу в храме сухой и спёртой.
Не забыли служительницы Рибилы украсить и статую своего божества. Вокруг мраморной шеи обвивалась гирлянда искусно высушенных цветов, а на руке с серебряной розой блестел золотой браслет.