Отважная лягушка. Часть 2
Шрифт:
– Осмелюсь сказать, - почтительно проговорила невольница.
– Она не только вас защищала, госпожа, но и себя.
– Это как?
– не поняла хозяйка.
– Ой, госпожа, - покачала головой Риата, видимо, раздосадованная подобной непонятливостью собеседницы.
– Да разве оставил бы её городской совет верховной жрицей после убийства в храме, да ещё во время церемонии. Это же позор на всю Империю!
– Откуда мне знать, какие тут у вас порядки, - раздражённо буркнула Ника, только сейчас уяснив коварный план жрицы и причины её
– А вы госпоже Маммее о госпоже Доре рассказывали?
– робко, явно опасалась вызвать неудовольствие хозяйки, спросила Риата.
– Нет, - покачала головой девушка.
– Не хотела влезать в их дела.
И досадливо поморщилась.
– Я же не знала, что эта меретта втравит меня в свои разборки?! Да и какая разница!? Думаешь, она бы мне поверила?
Рабыня тяжело вздохнула.
– Если Олкад за месяц помилование не выбьет, - продолжила Ника, обращаясь больше к самой себе.
– Меня отправят на рудники.
– Ой, госпожа, да неужели Луна и в следующий раз не очистится?
– вскричала рабыня.
– Думаю, Маммея уже обо всём догадалась или скоро догадается, - хозяйка пристально посмотрела на притихшую невольницу.
– И теперь у Доры есть единственная возможность остаться в святилище. Стать верховной жрицей. Иначе Маммея её сожрёт.
– Как?!
– вытаращила глаза собеседница.
– Съест?!!
– Нет, конечно, - рассмеялась девушка.
– Выгонит или придумает что-нибудь похуже, но такого предательства не простит. Дора это знает и будет делать всё, чтобы выжить Маммею. А я - самый подходящий предлог для этого. Поняла?
– Какая вы умная, госпожа!
– восхищённо выдохнула Риата.
– Как всё объяснили, даже я глупая поняла.
– Нет тут ничего сложного, - усмехнулась хозяйка, не без удовольствия слушая невольницу, однако тут же вспомнила, как сама же обрывала её льстивые речи, и нахмурилась.
– Иди спать, а мне ещё Маммею дожидаться.
– Разрешите с вами остаться, госпожа, - попросила рабыня, скромно потупив глазки.
Ника критически осмотрела её тунику, пупырышки "гусиной кожи" на голых руках и покачала головой.
– Нечего тебе тут мёрзнуть. Отдыхай.
– Как прикажете, госпожа, - с плохо скрытым облегчением поклонилась Риата, и скоро торопливые шаги женщины стихли в темноте.
А её хозяйка довольно скоро пожалела о своём опрометчивом решении. Холодный мрак большого пустого помещения давил на психику, выжимая из памяти жуткие истории о притаившихся в темноте монстрах и чудовищах.
Разум много повидавшей путешественницы только посмеивался над подобными страхами, но древний, запрятанный в глубинах подсознания инстинкт не давал успокоиться.
Зная, что в храме довольно приличная звукоизоляция, девушка, разумеется, и не думала напрягать голосовые связки. Просто сидела, забравшись с ногами на обнаруженную возле главного входа лавку, кутаясь в плащ и бездумно глядя на чуть трепещущее пламя светильника.
Мало-помалу усталость начала справляться
Однако, разум, успевший за пару лет более-менее приспособиться к первобытному существованию, вырвал её из объятий Яфрома, едва уши уловили негромкий скрип.
Когда верховная жрица стремительно ворвалась в зал, девушка уже стояла на ногах возле светильника, и растягивая рот в зевке, пробормотала, не очень убедительно разыгрывая удивление:
– Рада видеть вас, госпожа Маммея. Мне можно идти спать?
– Да ты же и так спишь, Юлиса!
– всплеснула руками женщина.
– И почему я тебя не слышала? Ты поёшь или бормочешь себе под нос? Разве я не ясно сказала? Решила, раз о тебе сенатор вспомнил, так на мои слова можно не обращать внимание? Запомни хорошенько: сенатор в Радле, а я здесь. И мне достаточно...
Вымотавшаяся, лишённая нормального сна, усталая путешественница, не выдержав, сорвалась:
– Хватит пугать! Ну пойду я на каторгу и что? Тот, кто подменил камень, успокоится? Да не из-за одной меня всё это затеяно, а чтобы и вас из храма выгнать!
– Как подменили?!
– отшатнулась женщина в притворном ужасе, картинно прижав руки к груди.
– Да как ты смеешь, богохульница?! Сейчас же заткни свой поганый рот!
– Да я-то заткну, - проворчала Ника, отворачиваясь и мысленно кляня себя за несдержанность.
– Что с меня взять? У дикарей жила, мокасином похлёбку ела, умных людей не видела. Только даже мне понятно, что ритуал сорвал кто-то из своих...
– Молчи, я сказала!
– зло топнула ногой верховная жрица.
– Иначе утром пойдёшь в тюрьму!
– Как прикажете, госпожа Маммея, - не удержавшись, девушка широко зевнула.
– Вон отсюда!
– рявкнула разъярённая начальница.
Странно, но Ника почему-то совсем не боялась, более того, пребывала в уверенности, что до следующего новолуния или какого-либо другого чрезвычайного происшествия Маммея не предпримет по отношению к ней никаких радикальных шагов. И дело, судя по всему, не в письме сенатора, обратившего снисходительное внимание на дальнюю родственницу. Верховной жрице нужен козёл, в данном случае -- коза отпущения, на которую можно свалить вину в случае новых неприятностей. И осуждённая за святотатство служанка святилища подходит для этой цели как нельзя лучше.
С этими мрачными мыслями девушка добралась до своей комнаты. К сожалению, раздеться тихо не получилось. Услышав грохот от падения табуретки, два голоса испуганно ойкнули.
– Кто тут?
– тревожно спросила неразличимая в темноте Патрия Месса.
– Это я, Юлиса, - беззвучно ругаясь, отозвалась возмутительница спокойствия.
– Чего шумишь?
– недовольно проворчала помощница Клио.
– Случайно получилось, - извинилась девушка.
– Простите.
– У неё всё случайно получается, - с издёвкой проворчал кто-то.