Отважная лягушка
Шрифт:
Родственники Хромого Хемона, стоя спина к спине, отмахивались мечами от крутившихся вокруг конников.
Артисты, размахивая оружием, теснили варваров от своего фургона. Неожиданно один из всадников что-то крикнул, перекрывая царивший на дороге гвалт. Ему ответило несколько явно недовольных голосов. Но молодой человек, уже успевший отрастить густую чёрную бороду, грозно рявкнул, подкрепляя приказ взмахом руки с зажатым кинжалом. Только после этого варвары развернули коней и помчались в сторону Кааны.
– Уехали, госпожа?
– спросила невольница, опасливо
– Мальчишки!
– пренебрежительно фыркнула девушка, спрыгнув с повозки и подбирая обломок дротика с окровавленным наконечником.
– Хотели что-нибудь своровать по-быстрому, но получили отпор и удрали.
Такого же мнения придерживался и Гу Менсин. После отступления противника он навестил путешественницу, чтобы узнать, как она пережила налёт варваров?
Остаток дня прошёл без приключений, и к вечеру караван вошёл в ворота Меведы. С первого взгляда путешественница определила, что сей город значительно меньше Канакерна.
Хорошо хоть, постоялый двор ни чем не напоминал заведение Турпал Оола. Расположенный неподалёку от ворот, он походил на букву "Г". В одной двухэтажной части находился обеденный зал, комнаты для гостей и хозяев. В другой двухэтажной - баня, конюшня, хлева, кладовые.
Хозяин, высокий сухощавый мужчина, в синей тунике с привязанными рукавами и с вышивкой по подолу встретил новых клиентов чрезвычайно радушно, но после беседы с Гу Менсином энтузиазм его несколько потух.
Артисты отказались брать отдельные апартаменты, предпочитая ночевать в общей зале, и к тому же не могли сказать, как долго здесь пробудут.
Ника, решив не экономить, сняла себе комнату.
Несмотря на то, что владелец постоялого двора гарантировал сохранность вещей в фургоне, она всё же велела принести в номер две корзины и попросила приготовить баню.
Предоставленное помещение никак не тянуло на категорию "люкс" и уж тем более совсем не напоминало покои в доме Мерка Картена. Но тут имелась дверь с массивным засовом, небольшие окна с крепкими ставнями, кое-какая мебель и даже цветные циновки на грубо отёсанных плахах пола.
Ещё раз напомнив молодой, жуликоватого вида гостиничной рабыне о бане, путешественница, закрыв за ней дверь, рухнула на широкую кровать, с удовольствием ощущая. как шуршит под спиной солома в матрасе. Судя по запаху, она казалась не такой уж и старой.
Риата с озабоченным видом рылась в корзине, отыскивая полотенце, гребень, круглую деревянную коробочку с пастообразной массой, заменяющей здесь мыло, и старое платье, которое госпожа собралась одеть после купания.
Перед тем, как идти мыться, Ника сняла одетый прямо на голое тело пояс с деньгами. Полученное в награду золото она зашила в широкий матерчатый кушак, с которым не расставалась, снимая только перед сном. Жизнь приучила девушку носить с собой если не всё своё, то хотя бы значительную его часть. Вот только благородный металл оказался изрядно тяжёлым, и пояс, несмотря на мягкую ткань, натёр на коже болезненные красные пятна.
– Ой, госпожа!
– испуганно всплеснула руками рабыня.
– Да как же
– А куда я его дену?
– раздражённо фыркнула хозяйка, кивнув на валявшийся поверх одеяла пояс.
– Да уберите в корзину!
– торопливо зашептала собеседница, косясь на дверь.
– Никто же ничего не знает, госпожа.
– Нет, - подумав, решительно заявила та.
– Нельзя это без присмотра оставлять.
Озабоченно качая головой, невольница, присев на корточки, принялась внимательно рассматривать вспухшую кожу на боку чуть выше бедра. Осторожно потрогала пальцем.
– Больно, госпожа?
– Не очень, - поморщилась девушка.
Ладонь Риаты, как бы ненароком скользнула вперёд и вниз, а на губах заиграла лукаво-блудливая улыбка.
Почувствовав, как невольно напряглись мышцы живота, Ника с трудом заставила себя не отпрянуть в сторону, хотя голос её всё же чуть дрогнул:
– Ты руки не распускай. Я с женщинами... не кувыркаюсь.
– Слушаюсь, госпожа, - деланно смутилась невольница, с замедленной грацией поднимаясь на ноги и стрельнув глазами в хозяйку.
– Я только хотела сказать, что надо бы чем-нибудь смазать. Если хотите, я схожу в город и куплю мазь?
– Не нужно, - проворчала Ника, оправляя платье.
– У нас своя есть.
Она лично отыскала в корзине мешочек с набором "скорой помощи", собранный ещё в Канакерне. Бинты, берестяная коробочка с наборами сушёных трав от жара, поноса, запора и глист, средство от нежелательной беременности и глиняная плошка с очень полезной мазью.
Девушка развязала верёвку и приподняла край обернутого вокруг горловины куска кожи. В нос ударил неприятный запах. Лекарь уверял, что эта грязно-серая субстанция с заметными зелёными вкраплениями помогает не только от ушибов с растяжениями, но и от мозолей, и даже от ожогов.
– Нет, лучше после бани, - покачав головой, сказала Ника, подумав, что мазь следует наносить на чистую кожу.
– Как прикажете, госпожа, - кивнула рабыня с лукавой улыбкой.
Нахмурившись, хозяйка отправила её узнать: всё ли готово для купания?
Пока Риата отсутствовала, путешественница гадала, куда бы ей спрятать золото? Так ничего и не придумав, бросила пояс в корзину, уложив сверху припасённые невольницей вещички.
– Вода нагрелась, госпожа, - довольно улыбаясь, с порога заявила рабыня.
– Артисты где?
– спросила Ника, впуская её в комнату.
– Ужинают, госпожа, - с многозначительной улыбкой сообщила невольница.
– В бане никого нет.
– Бери корзину, - приказала Ника, с раздражением подумав: "Видимо, одних слов недостаточно".
Они спустились в зал уже заполненный народом. Посетители не обратили на них никакого внимания, занятые едой, выпивкой и душевными разговорами.
Снаружи здания по обе стороны от входа горели два факела, чьё неровное, трепещущее под ветром пламя освещало сгрудившиеся на дворе повозки, среди которых выделялся своими размерами фургон артистов.