Отважная новая любовь. Сборник

Касс Кира

Только у министров был доступ в офисные помещения крепости, которые больше походили на церковные кельи, благодаря своей изоляцией от других комнат и священному благоговейному страху, который испытывали перед ними люди. Облаченные в мантии фигуры, министры, спешащие по своим делам, чтобы заверить империю и всех её жителей в безопасности, сновали туда-сюда по коридору позади высоких стальных ворот, которые отделяли их крыло от остальной части крепости.

Эльспа позаимствовала простую коричневую мантию у кухарки, которая обычно приносила ей завтрак. Надев её,

она могла сохранить свою анонимность и выглядеть, как одна из служанок. Она могла задержаться на короткое время и посмотреть, что же происходило за воротами, по крайней мере, насколько ей позволял сделать это обзор.

Именно так она узнала, как слуги приносили министрам еду и вино с кухни. В обеденное время стража открывала ворота и позволяла им пройти, при этом они несли корзины и кувшины иногда парами, но чаще всего в одиночку. Они шли, склонив голову, спрятав лицо под капюшон, чтобы показать своё смирение. Никто никогда не смотрел на них.

Она могла бы это сделать.

На следующий день, когда кухарка принесла для Эльспы её обеденную порцию хлеба и сухофруктов, Эльспа не стала есть, а отнесла еду к воротам министерства и присоединилась к шеренге из слуг, которые несли еду министрам. Она старалась вести себя так, словно она одна из них.

Никто не остановил её.

Оказавшись в коридоре министерства, она не представляла, куда ей нужно было идти дальше. Она побоялась показать свою растерянность, она просто должна была идти вперёд, притвориться, что знала, что делала, словно наизусть знала это место. Она шла целенаправленно: не слишком быстро, но и определенно не мешкала, и смотрела в открытые дверные проемы комнат или в пустые окна, вырезанные в стене, чтобы просто впустить побольше света.

В одной из комнат она увидела столы, заваленные склянками, ретортами и пробирками, а так же жаровню, которая нагревалась свечами. Опьяняющий аромат парфюма витал в воздухе. Лаборатория. Она зашла внутрь.

Кроме длинных столов, на которых громоздились приспособления, загадочные бутылочки и пузырящиеся зелья, в комнате так же было полно шкафов. Министры должны хранить наркотик для церемонии в одном из них. Они создавали наркотик, но позаботились ли они об антидоте? Но она никак не могла понять, зачем мог понадобиться любовный антидот. Возможно, его использовали в том случае, когда девушку избирали, но её молодой человек вскоре умирал...

От этой мысли её сердце чуть не остановилось. Если что-то случилось бы с Томом... она скорее умерла бы вместе с ним.

Ни один наркотик не мог вселить в неё те чувства, которые она испытывала сейчас. Оно было сильнее всего того, что ей могли ввести. У неё не было никаких сомнений.

Ей так хотелось, чтобы её коричневая мантия превратила её в тень на те несколько минут, когда она поставила на пол поднос с едой, прокралась к первому попавшемуся шкафу и дернула его дверцу. Заперто. Не открылся и следующий шкаф, и следующий... На каждой дверце была маленькая замочная скважина под ручкой, и каждая из них была закрыта.

Вскоре она услышала шаги за дверью. В спешке она схватила поднос и

надеялась, что у неё ещё есть время, чтобы незаметно ускользнуть. Но министр в сером одеянии уже стоял в дверном проходе, преграждая ей путь. Он уставился на неё, а она на него, при этом у неё было ощущение, что она теряла сознание.

— Для кого эта еда? — спросил бородатый человек. Он мог оказаться тем самым министром, который вводил ей вещество на Избрании всего несколько дней назад, но казалось, что прошли века. Человек, стоящий перед ней и обвиняющий её, мог оказаться кем угодно.

Эльспа замерла на месте, её кожа пылала. Каким-то образом она смогла подобрать нужные слова.

— Это для вас, лорд.

Она ждала ответа, а её сердце почти остановилось.

— А, прекрасно.

Он улыбнулся.

— Оставь её здесь.

Он указал на стол, и она с благодарностью поставила на него деревянный поднос. Затем поспешила скрыться.

* * *

Шкафы, в которых мог находиться антидот, были заперты. Ей нужно было украсть ключ. Если бы только она могла понять, как ей это сделать. И где он мог быть.

Когда Том пришел посидеть с ней на следующий день, он задал ей вопрос.

— Чем ты занималась?

Она покраснела, хотя вовсе не думала, что была в чем-то виновата.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты куда-то пропала вчера после обеда на несколько часов. Никто не знал, куда ты делась.

Она же была так осторожна.

— Ты следишь за мной?

— Нет. — Теперь он покрылся краской. Он выглядел таким уязвимым и милым с румянцем на щеках. — Нет, не совсем так. Я просто... волновался. Волновался за тебя. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Прекрасно. Даже замечательно. Особенно, когда ты рядом со мной.

Он разочарованно покачал головой.

— Мне не хотелось бы, чтобы ты так говорила.

— Но это правда.

— Куда же ты ходила? Почему тебя никто не мог найти?

Она пожала плечами.

— Я осматривалась. Хотела узнать всё о своём новом доме.

— Ты лжёшь, — сказал он.

Было странно, что он вовсе не злился, скорее проявлял любопытство.

— Я бы не стала тебя обижать, — сказала она. — Веришь мне?

— Конечно, верю. Ты меня и не можешь обидеть. Наркотик не даст этого сделать.

Он всё ещё не верил в её преданность. Но она докажет ему.

* * *

Проблема состояла в том, что со дня проведения церемонии у неё не было причин для встречи с министрами, а им не за чем было иметь с ней дело. Они оставались в своих палатах, совещаясь с военачальником и руководством, делали то, что должны были для империи, и никогда не общались с женщинами, которых уже пристроили. Она никогда не смогла бы с ними поговорить. Тогда как же она украла бы ключ? Она предположила, что они носили ключи на себе, на какой-нибудь цепочке вокруг шеи или на ремне. Так она никогда не украла бы ключ, если, конечно, выходя за рамки обычной ситуации, не оказалась бы слишком близко к министру, чтобы попытаться это сделать.