Отважное сердце

Уильямс Майкл

– Если не один Пасварден, так другой – бесшабашный храбрец! – крикнул сэр Баярд во все горло вслед моему брату.

Сатиры в испуге расступались перед Бригельмом. А он их, казалось, и вовсе не замечал. И чудо! Никаких сатиров возле моего брата уже и в помине не было. А были… были самые обыкновенные козлы, мирно щипавшие травку.

Рыцарь оглянулся на меня и сказал ледяным тоном:

– Гален, встань сейчас же с земли и иди за своим братом! Здесь нет никаких сатиров! Ты понимаешь меня? Ничего опасного здесь нет!

Я был с ним не во всем

согласен, но рыцарь посмотрел на меня так, что я испугался его больше, чем любого вооруженного сатира.

Были сатиры в действительности или нет, но слева они продолжали нападать на Эджина. Вот кентавр схватил двоих за лохматые загривки и стукнул лбами с такой силой, что, казалось, хруст ломающихся костей слышен на всем болоте. Сатиры тотчас замертво повалились на землю. Громко рассмеявшись, Эджин бросился еще к двум сатирам. Те испуганно юркнули под трон Скорпиона.

С обнаженным мечом в руках сэр Баярд пошел к трону. Сатиры окружили рыцаря плотным кольцом, но ни один из них не осмелился напасть на сэра Баярда.

Только один сатир, размахивая турецкой саблей, все-таки попытался остановить соламнийского рыцаря, но тот схватил его за руку, выхватил саблю и с силой пнул сатира под зад.

Сэр Баярд обвел пристальным взглядом обступивших его сатиров, и те, раздраженно блея, бочком отступили от него.

Я вскочил на ноги и стремительно побежал к брату – Бригельм стоял уже у самого трона. Сатиры со всех сторон плотно окружили его.

Я огляделся. Эджин сражался с двумя сатирами, напавшими на него. Сэр Баярд в тяжелых доспехах не мог быстро бегать… Я стал кричать – сам не зная, что и зачем.

И неожиданно замолчал, остолбенел, замер с раскрытым ртом. Бригельм воздел руки к небу и стал медленно подниматься к трону. Все выше и выше. Его руки излучали серебристый свет. И этот свет, казалось, очищал зеленоватый свет, струящийся над болотом. И вот все вокруг засияло чистым, чудесным, белым светом!

Я осмелел и ринулся в самую гущу врагов. Я думал: вот сейчас сатиры накинутся на меня все разом и убьют, но ничего подобного не произошло. Они смотрели на меня и словно бы не видели.

Тогда я подбежал к одному из сатиров – из тех, что стояли у плиты с троном Скорпиона – и быстро, как белка, вскарабкался ему на плечи. Что-то победно крича, встал на плиту.

И тотчас Скорпион приподнялся с трона. Черный капюшон скрывал его лицо, но мне чудилось: он – в смятении.

Бригельм был уже вровень с троном.

Скорпион выпрямился в полный рост, распрямил плечи. Капюшон упал с его головы; на меня пристально и холодно взглянули его глаза. Они сверкнули сначала красным, потом желтым, потом белым, потом голубым светом. Они ослепляли, словно тысяча солнц.

Он повернул мерцающий на ладони кристалл в сторону брата. Кристалл вспыхнул зеленым, затем желтым, затем снова зеленым светом. Мой брат на мгновение потерял равновесие, стал хвататься руками за воздух. Я в ужасе посмотрел вниз – земля была далеко.

Кажется, мы оба – и я, и Бригельм – испугались… Но, наверное,

испугать можно было кого угодно, но только не соламнийского рыцаря сэра Баярда. В своих тяжеленных доспехах он сумел вскарабкаться на плечи сатира, подпрыгнуть и ухватиться за край плиты. Затем – в один миг – легко забрался на плиту и встал рядом с троном.

Скорпион обернулся к нему. Возле Скорпиона стоял огромный сатир, и сатир тотас бросился на рыцаря.

И – о ужас! – пронзил сэра Баярда мечом.

Но соламнийский рыцарь словно бы и не заметил нападавшего на него сатира. А тот и в самом деле исчез – на его месте, испуганно озираясь, стоял обыкновенный домашний козел.

Теперь сэр Баярд был совсем рядом со Скорпионом.

Рыцарь обеими руками высоко поднял свой меч и со всей силой, на какую был способен, обрушил его на голову своего врага. Меч разрубил Скорпиона пополам, а заодно и его трон. Но… меч просто рассек воздух.

Мы трое – я, Бригельм и сэр Баярд – стояли на ступеньках трона. Я наклонился над темным одеянием, лежащим у моих ног.

Рядом с нами на холме появился убогий домик – та самая хибара, которую я видел предыдущей ночью.

Болото за хижиной озарилось, но не тем зеленоватым светом, которым оно светилось всегда, а ярким солнечным светом.

Эджин, стоя посреди козлиного стада, удивленно озирался. Все раны, которые нанесли ему во время сражения сатиры, тотчас затянулись и зажили, едва их коснулся солнечный свет.

Увидев это чудо, я еще больше раскрыл рот от удивления. Какой-то козленок доверчиво тыкался в ноги кентавра, тот мягко отстранил малыша и поднял голову к нам:

– Что все это значит?

Я посмотрел на Бригельма – брат потирал лоб. Ничего не сказав, он скрестил руки у груди и погрузился в молитвы.

Я перевел взгляд на сэра Баярда – широко расставив ноги, он стоял на черном одеянии Скорпиона.

– А вы что скажете, сэр?

– Ну что же, хотя и сам ничего не понимаю в том, что только что случилось, но мне есть, что сказать именно тебе, Гален, – ответил он, глядя на меня в упор и убирая меч в ножны.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

ЗАМОК ДИ КАЭЛА

Три и восемь. Свет сильнее темной воды тревоги

Знак Кентавра царит над последним месяцем года.

Луч световой пронзает воду тревоги насквозь.

А на песчаном речном берегу,

Глядя в древние воды, вспомни мудрое слово:

Свет есть движение. Истинно: свет есть движение.

«Калантина», 3:8.

Глава 9

– Ну что же, милый мой брат, – сказал Бригельм, – все сейчас хорошо, но теперь я уверен: это – не то место, что видится мне во время моих молений. Буду молиться еще усерднее. Буду верить, что боги услышат мои молитвы, снизойдут к ним и укажут мне путь, как отыскать то, что видится мне в грезах… Будем надеяться, что помогут нам именно эти деликатные создания…