Отважное сердце

Уильямс Майкл

Опять! Опять то же самое, что в нашем замке! Он был способен меня убить, я это прекрасно понимал. Видимо, это на него накатывает постоянно – желание убить меня. И мне, наверное, до смерти не будет от него покоя! И в детстве он меня терзал, и сейчас!… За что, за что мне такое наказание?…

– Ну, что же ты молчишь, Ласка?! – брызгая слюной, кричал Алфрик.

Я уже ощущал, как его остро наточенный нож входит в меня…

И вдруг он отвел руку от моего горла и с силой отбросил нож от себя – над нами растворилось окно леди

Энид.

– Приветствую вас, прекраснейшая леди! – воскликнул Алфрик.

– И я приветствую вас, прекраснейшая! – прошептал я.

Мне не хватало воздуха, сердце готово было вот-вот выпрыгнуть из груди.

Поклонившись леди Энид, Алфрик задрал голову вверх и смотрел на нее, глупо улыбаясь. И молчал. Он не знал, что сказать, что ответить на ее вопросы – ведь она, конечно, слышала его угрозы в мой адрес.

Затем, взглянув на меня угрожающе, но вместе с тем и испуганно, он стремглав кинулся из палисадника прочь.

Леди Энид посмотрела ему вслед, затем перевела взгляд на меня. Она смотрела на меня молча. Потом, так и не проронив ни слова, затворила окно.

Я снова остался в палисаднике один. Алфрик убежал – хвала богам, он на этот раз не зарезал меня.

Стало темнее – закрывая луну и звезды, по небу поползли черные лохматые тучи.

Да, Алфрик убежал, но это не значит, что он еще не вернется… И кто знает, что будет тогда?…

Я оказался прав. И часа не прошло, как Алфрик снова появился в саду. Вид у него был явно испуганный, но это не помешало ему снова накинуться на меня.

Заломив мне руки назад, он зашептал:

– О, ты всегда был любимцем отца! Тебя все любят! А меня – никто! А ты знаешь, как это горько?! Знаешь, как мне тяжело? Знаешь?

– Отпусти ты меня, Алфрик. Мне же больно!

– Заткнись! – зло прошипел брат. – А ты думаешь, мне не больно?! Ты думаешь, хоть кто-нибудь, хоть раз спросил меня: Алфрик, а тебе хорошо живется?!

– Но что же ты ко мне-то пристал?

– Заткнись! – снова повторил Алфрик. – Я всегда был для тебя старшим братом и всегда должен был угождать тебе. Я должен был слушаться отца. И тебя! Все время на побегушках. «Алфрик, сходи туда! Алфрик, принеси то!»

О, боги! Старая песня!

– Но… – начал я.

Алфрик не дал мне говорить, но на этот раз он не сказал мне «заткнись!» Он зашептал:

– Гален, ты должен мне помочь. Ты умный, обаятельный, красноречивый. Ты ведь умеешь писать стихи, правда, Гален?! И я прошу, прошу тебя: напиши стихи для меня, а? Стихи, которыми я мог бы покорить сердце леди Энид! Самые прекрасные стихи для самой прекрасной леди! И, я, Ласка, я буду признателен тебе. Я, если хочешь, заплачу тебе.

Он замолчал и тупо уставился на окно леди Энид.

– Она больше не выглянет в окно, – покачал я головой. – Впрочем, Алфрик…

Я беззвучно зашевелил губами. Потом сказал вслух:

О, леди Энид, поглядите в окно…

Алфрик недоуменно уставился

на меня:

– Что?

О, леди Энид, поглядите в окно, – повторил я. – Ты же сам просил меня написать стихи. Это первая строчка.

Я поставил правую ногу на камень, а руками задвигал так, словно играю на лютне.

– Не понял… – Алфрик все так же недоуменно смотрел на меня.

– Ты просил меня написать стихи, так? – стал я терпеливо втолковывать брату. – Вот я и придумал первую строчку.

– Ах! – радостно воскликнул Алфрик. Вон оно что! Будь добр, повтори мне эту строчку…

О, леди Энид, поглядите в окно, – покорно повторил я.

О, леди Энид, поглядите в окно, – завопил тут же Алфрик, глядя на окно леди Энид.

Но она не выглянула в окно. Из окна только слабо струился свет. Может быть, она уже спит?

Впрочем, надо было придумывать вторую строку.

И я сказал:

Под музыку неба танцуют деревья

– Что? Что ты там бормочешь?

– Это вторая строка. Запоминай, Алфрик: Под музыку неба танцуют деревья. Или нет. Лучше так: Под музыку неба деревья танцуют. Запомнил?

– А чего тут не запомнить? – обиделся брат. – И потом, это у тебя про сад и луну получилось. А девушкам хочется, чтобы стихи были про них!

– Нет, ты не прав, Алфрик, – стал защищать я свое творчество. – В этой строчке – настроение. Вот представь: любящий видит свою возлюбленную…

Алфрик выслушал меня, кивая головой, а потом громко крикнул:

Под музыку неба деревья танцуют

Мы услышали: окно в комнате леди Энид приоткрылось, послышался чей-то сдержанный смех.

А я тотчас произнес еще две строчки:

И смотри на землю луна озорно, И птицы, рассевшись на ветках, ликуют

– Что? Что? – переспросил меня брат.

– Ну что ты все время меня переспрашиваешь, Алфрик?! – зло ответил я. – Если не слышишь, прочисти уши. Или я кричать должен?! Это же не боевой приказ. Это лирические стихи. Серенада. Романс.

Послушно кивнув головой, Алфрик сказал негромко:

И смотри на землю луна озорно, И птицы, рассевшись на ветках, ликуют

Ну что же, даже в исполнении Алфрика стихи звучали недурно. Весьма-весьма недурно.

– Стихи просто замечательные, – сказал я, – теперь бы тебе еще научиться читать их с чувством. А то ты не говоришь, а кукарекаешь!

Брат исподлобья посмотрел на меня.

Но тут из комнаты леди Энид снова послышался смех. Словно серебристый колокольчик зазвенел!