Отважные(изд.1961)
Шрифт:
Внезапно Коля почувствовал, что Витя неслышно толкает его в бок чем-то твердым. Протянул руку, и пальцы скользнули по плотно скатанной шершавой материи. Десятый рулон! Теперь их дела безнадежны. Сейчас сержант осветит пространство под нарами, и тогда...
Но жизненный опыт – великое дело. Коля выхватил из рук Вити сверток и нарочито громко чихнул.
– Кто здесь?! – крикнул сержант, и почти одновременно звякнули два приклада: очевидно, солдаты изготовились стрелять.
– Это мы! – ответил Коля из-под нар. – То, что вы ищете,
В это же мгновение его ослепил луч фонаря.
– А ну, вылезайте! – грозно сказал сержант, нагибаясь к нарам. – Да побыстрее!.. Сколько вас там?
– Двое! – ответил Коля.
Виктор на этот раз оказался гораздо ловчее. Пока Коля выполз, он уже стоял на ногах.
– Больше никого? – переспросил сержант.
– Никого! – подтвердил Витя.
Луч фонаря заскользил по их лицам. Ребята щурились – глаза болели от яркого света.
– Так! Узнаю! – сказал сержант. – Вы оба из детдома?
Коля кивнул. Сержант перебросил луч на лицо Якушкина, и, вырванное из темноты, оно показалось ребятам особенно изможденным. Резкие тени искажали его, окруженные синевой глаза словно провалились, а обострившийся нос как будто удлинился.
– Это вы их фотографировали? – спросил сержант.
– Да, я! Что же вы так поздно не спите, ребятки? – проговорил Якушкин. – Попадет вам от Клавдии Федоровны.
Сержант вдруг нагнулся и, взяв один из свертков, осторожно развернул его на полу.
Все замерли от неожиданности. Стоявшие в дверях солдаты подались вперед. Ребята опустились на колени – они хотели лучше разглядеть то удивительное, что представилось их взглядам.
В мигающем свете фонаря блестели краски старинного портрета молодой девушки в широком белом, осыпанном жемчугом платье. Лицо девушки было не очень красивым, но улыбка, спокойная и в то же время мудрая, делала его прекрасным. Казалось, девушка через века обращалась к людям с каким-то очень важным словом.
Потом сержант опять скатал холст, и очарование мгновенно исчезло. Как будто тьма еще сильнее сгустилась в этом холодном, сыром подвале.
– Так зачем же вы, ребята, снова сюда явились? – спросил сержант уже не так сердито.
– Мы надпись одну хотели прочитать, – сказал Витя.
Сержант проявил удивительную осведомленность:
– Под нарами?
– Там вот, внизу, – ответил Коля.
– Ну, и прочитали?
– Одно слово разобрали, а другое кто-то стер.
Сержант не стал больше допрашивать ребят.
– Ну, вот что, ребята, – сказал он, – помогите-ка нам. Забирайте рулоны – каждый по пять штук... Да несите осторожнее!.. Идите вперед, а мы за вами. – Он повернулся к Якушкину: – А вам советую идти спокойно. Вы меня поняли? Вы арестованы!
– Я буду жаловаться! – глухо сказал Якушкин. – Я честный человек!.. Это может подтвердить сам товарищ Морозов. Он сказал, что меня должны наградить.
Ребята взяли в руки рулоны, нести которые было не очень-то легко. Но никогда в жизни ни Коля,
А позади, шаркая ногами, старчески кашлял человек, которого вели конвоиры...
Глава сорок седьмая
ГЕРОИ РАССТАЮТСЯ
Когда Стремянной вошел в особый отдел, Воронцов молча поднялся с места, бросил папиросу и, ни о чем не спрашивая, провел его в соседнюю маленькую комнатку.
Там, придвинутый к стене, стоял на полу знаменитый кованый сундук.
– А я думал, что вы уже о нем забыли, – сказал Воронцов.
– Почти забыл, – улыбнулся Стремянной, – но тут, видите ли, такое обстоятельство... Наткнулся случайно на одну запись в дневнике Курта Мейера и захотел взглянуть на сундук еще раз. Да вот прочтите сами! – И он протянул Воронцову листок, на котором синим карандашом были подчеркнуты слова: «Большая Медведица»... «Малая Медведица»...
Воронцов медленно и сосредоточенно прочел покрытый частыми строчками листок.
– Н-да, может быть, может быть... – сказал он. – Ну что ж, колдуйте. Не буду вам мешать.
Он присел на подоконник, закурил и, щуря от дыма один глаз, принялся издали наблюдать за Стремянным.
Стремянной склонился над сундуком.
Он открыл сундук обычным, знакомым ему способом. Третья кнопка в первом ряду, шестая – во втором, пятая – в третьем... Поворот ромашки, раковины, и все готово. Крышка легко поднимается.
Он заглянул внутрь. Ничто не изменилось. Гладкое полированное дно блестит, как зеркало. И в голову не придет, что его можно поднять. Он снова опустил крышку и, сверяясь со схемой созвездия, нарисованного метеорологом на листке бумаги, принялся осторожно, неторопливо подбирать кнопки так, как расположены звезды Малой Медведицы.
Первые две кнопки нашлись сразу, и это были не те кнопки, какие надо было нажать, чтобы поднять верхнюю крышку.
– Так, – с удовольствием сказал Стремянной. Очевидно, он находился на верном пути.
Над поисками третьей кнопки ему пришлось порядком повозиться.
Но это его уже не смущало. Курт Мейер все-таки навел его на правильный след. Просто интервалы между отдельными точками мастер соблюдал не совсем точно по звездному чертежу.
Вот и четвертая кнопка, и пятая...
Все найдены и нажаты, а сундук все равно не открывается. Железное дно не сдвинулось и на миллиметр. От досады и сознания своей беспомощности Стремянной изо всех сил ударил кулаком по крышке.
Воронцов, до сих пор внимательно наблюдавший со своего места, как Стремянной, словно слепец, читающий на ощупь, касался кончиками пальцев разных кнопок, – вдруг, словно потеряв терпение, встал и подошел к сундуку.