Отважный герой, нежные поцелуи
Шрифт:
Белые занавески развевались от легкого ветерка. Кэтлин спрыгнула с кровати и босиком подбежала к окну.
Открывшийся ее взгляду пейзаж подействовал на нее ошеломляюще. Вчера она видела ранчо сквозь серую пелену дождя, сегодня же увидела в полном освещении – долина, представшая перед ее глазами, сверкала и переливалась в ярких солнечных бликах.
У нее перехватило дыхание. Серо-голубые горы в отдалении, разрезанные водопадами, их высокие величественные вершины, закутанные в шали из сосновых лесов и увенчанные снегом, искрившимся в утреннем
Все в Кэтлин затрепетало. Она глубоко вдохнула воздух, пахнущий цветами и свежестью, увидела крупную черную собаку, бегущую от загонов для скота к равнине, и ощутила, как сердце у нее сжалось.
Красивое место, этого нельзя отрицать. Более чем красивое – просто великолепное! Впервые в жизни она почувствовала некую связь с отцом, которого не видела с тех пор, как была ребенком. Теперь ей нетрудно понять, почему Риз Саммерз любил эту величественную, безлюдную, суровую землю.
Но понять, почему он предпочел эту землю жене и дочери, она не может.
Да, долина, с ее чудесными цветами, оленями, горами и искрящимися водопадами, обширными золотисто-зелеными пастбищами, манящими своим ветром и солнцем, восхитительна, но ее не соблазнишь.
Она здесь по делам и к концу этого дня уедет, так или иначе договорившись о продаже своей доли ранчо.
Кэтлин отошла было от окна, как вдруг заметила Уэйда, выходящего из сарая. Он направился к загону, где резвился высокий чалый жеребец, и что-то прокричал нескольким своим помощникам, проезжающим мимо верхом.
Он казался красивее, чем вчера, в рабочей рубашке темно-синего цвета, темных штанах и сапогах. На поясе висела кобура, за плечами – пара ружей, лицо наполовину закрывал черный стетсон.
Сердце у нее бешено заколотилось.
Похоже, он чувствует себя совершенно как дома среди этого грубоватого, шумного, суматошного окружения.
А почему бы и нет, сердито спросила себя Кэтлин, резко отворачиваясь от окна и принимаясь за свой туалет. Он здесь вырос, он сын Риза Саммерза. Для него это место – родной дом.
А у Бекки и у нее дома больше нет – никакого вообще. Эта горькая мысль укрепила ее решимость найти способ продать свою долю. После завтрака она продолжит изучать завещание.
В доме было прохладно и тихо, никого не было видно. Внизу, в столовой, тоже было пусто. Франческа возилась на кухне, в руках у нее было тесто.
– Сеньор Уэйд и работники позавтракали несколько часов назад, – буркнула она в качестве приветствия, положила тесто в металлическую сковороду и вытерла руки о передник. – Сейчас я приготовлю вам новый завтрак.
– Не беспокойтесь, – холодно сказала Кэтлин. В желудке у нее забурчало от голода, но она понадеялась, что женщина ничего не слышит. – Я подожду до ленча.
Франческа фыркнула.
– Нет, сеньорита. Что подумал бы сеньор Риз, если бы узнал, что я не кормлю его дочку как следует? Вы получите оладьи, яйца и тосты, как и все остальные Но завтра
– Надеюсь, завтра меня здесь не будет. – Кэтлин села на скамью, стоявшую у стола, и подкрепилась апельсином, взяв его из глиняной миски. – Я уеду после того, как повидаюсь сегодня с мистером Маккейном. Вы не знаете, когда его ждут?
Женщина, молча пожав плечами, покачала головой. Кэтлин больше не пыталась вовлечь ее в разговор. Очевидно, Франческа отрицательно относилась к ее пребыванию здесь и не хотела, чтобы она оставалась на ранчо больше, чем нужно. Ну что же, и прекрасно! Теперь единственное, что оставалось, – это отыскать способ продать свою долю – и можно ехать.
К тому времени, как Кэтлин очистила тарелку с яичницей-глазуньей, беконом, толстыми кусками хлеба, к которому Франческа подала прекрасное свежее масло и засахаренную клубнику, и выпила крепкий кофе с сахаром, она почувствовала себя полной сил и готовой к сражению. И что самое главное, у нее появился некий план.
Завидев лошадь с повозкой, трусившую по длинной аллее, Кэтлин поспешила поближе к окну.
– Мистер Маккейн, – окликнула она высокого и худого, как жердь, человека в хорошо сшитом черном костюме, выходя из парадной двери ему навстречу.
– Да, мисс Саммерз. – Повозка остановилась, и адвокат прикоснулся к полям шляпы. На нем были очки в золотой оправе, едва не падавшие с его тонкого носа. – Извините, что не смог встретиться с вами вчера. Полагаю, сейчас будет удобно?
Она уверила, что время вполне ей подходит, и торопливо провела его в гостиную. Кэтлин надеялась, что Уэйд Баркли окажется где-то вне дома и ей не нужно будет терпеть его присутствие при этой встрече, но надежда эта растаяла – он появился в дверях, едва она пригласила мистера Маккейна сесть на диван, набитый конским волосом.
– Привет, Эбнер, – весело сказал Уэйд. – Мисс Саммерз.
Поверенный подошел к нему, чтобы пожать руку, а Кэтлин ограничилась сдержанным кивком. Потом, извинившись, что ей нужно принести завещание из своей комнаты, она прошла мимо Уэйда с таким видом, словно его не существует.
Когда Кэтлин вернулась, Уэйд заметил в ее глазах решительный блеск. Она снова прошла мимо, даже не взглянув на него, и послала поверенному ослепительную улыбку.
– Нам нужно многое обсудить, – заявила девушка. Грациозно опустившись в мягкое кресло с подголовником, стоявшее напротив дивана, где уселся поверенный, она красиво расправила темно-зеленую юбку, которую надела вместе с нежной отороченной кружевами белой шелковой блузкой, и одарила очкастого юриста милой беспомощной улыбкой. – К сожалению, мистер Маккейн, касательно завещания моего отца возникли сложности. Оно меня совершенно не устраивает. – Кэтлин слегка наклонилась вперед, и ее грудь натянула белую ткань блузки. – Но я уверена, что вы-то уж найдете, как мне помочь.