Отважный герой, нежные поцелуи
Шрифт:
Ладно, скоро она положит конец этой самонадеянности.
– Пойдемте, сеньорита. – Экономка жестом указала на лестницу. – Вы, должно быть, устали с дороги. Сеньор Риз хотел бы, чтобы вы отдохнули.
«Устала» – это было слишком слабо сказано о том, как она себя чувствовала. Она опасалась, что нервы ее не выдержат, такими противоречивыми были впечатления сегодняшнего дня. Кэтлин пошла за Франческой вверх по лестнице – ее комната была расположена на втором этаже. Уэйда нигде не было видно, но дверь была приоткрыта, и ее сундучок стоял посреди комнаты на полу, рядом
– Я принесу вам горячей воды, чтобы умыться, – отрывисто сказала Франческа, остановившись на пороге. – Потом мне нужно вернуться на кухню.
И она хотела уйти.
– Подождите, Франческа, – сказала вдруг Кэтлин. Экономка остановилась и посмотрела на нее своими темными глазами.
– Кажется, вы не очень рады моему приезду. Экономка пожала плечами.
– Не понимаю почему, ну да это и не важно. Я здесь надолго не задержусь – мне нужно только продать ранчо.
Наступило молчание, во время которого Кэтлин слышала только шум дождя и свист ветра за окном. Франческа медленно покачала головой.
– Дело не в том, рада я или нет видеть вас, сеньорита. Это меня не касается. – Она выпрямилась. – Просто вам понадобилось слишком много времени, чтобы приехать сюда. Вот и все.
И прежде чем Кэтлин успела что-либо ответить, она вышла в холл.
С глубоким вздохом Кэтлин закрыла дверь и прислонилась к ней. Комната была большая, с широким окном, задернутым чистыми белыми занавесками, на кровати лежало толстое стеганое одеяло желтого цвета. Все выглядело красивым и новым. Огонь, горящий в маленьком камине напротив окна, сразу же поманил ее к себе. Наверное, его разжег Уэйд Баркли, когда принес ее сундучок.
Дрожа, Кэтлин поспешила к пляшущему жаркому пламени и принялась стягивать с себя мокрую одежду.
Пожалуй, этот человек не так уж плох, подумала она, исполнясь благодарности за этот добрый жест и стараясь быть справедливой, но потом покачала головой. Нет, плох. Что ни возьми, все плохо. Он красив так, что словами этого не выразишь, груб до невозможности, высокомерен и до смешного любит командовать. Меньше всего на свете ей нужен человек, который постарается управлять ею, – этого с нее достаточно. Ни один мужчина больше никогда не будет властвовать над ней, поклялась Кэтлин, наклоняясь поближе к огню. Она продрогла до костей и жаждала тепла.
Внезапно ей вспомнился отвратительный Доминик Трент с торжествующим выражением на лице в ту ночь, когда он, решив, что загнал Кэтлин в угол, хотел взять ее силой…
Она вздохнула и отогнала омерзительные воспоминания.
Доминик Трент дорого заплатил за то, чтобы понять – ее не так-то просто заставить покориться. Уэйд Баркли тоже скоро поймет это.
Растирая руки, чтобы согреть их, Кэтлин принялась размышлять о том, что ждет ее впереди. Она разберется с этими неожиданными сложностями и велит Уэйду Баркли складывать пожитки и без лишних слов убираться с ее ранчо.
А потом отправится назад, на восток, к Бекки. Может быть, если все пойдет хорошо, ей все-таки удастся уехать завтра.
Что бы ни сказал и ни сделал
– Ранчо принадлежит не только мне? Что вы хотите этим сказать? – Кэтлин сидела на зеленом кожаном диване, занимавшем всю стену кабинета Риза Саммерза, и смотрела на Уэйда с таким изумлением, словно не веря своим ушам. – Это, должно быть, какая-то ошибка!
– Никаких ошибок. Смотрите сами.
Он открыл ящик стола, достал толстый пакет с бумагами и подал ей.
Но когда он протянул документы, Кэтлин молча уставилась на него, боясь прикоснуться к завещанию, словно это была змея.
Сойдя вниз, чтобы встретиться с Уэйдом Баркли, она считала, что готова ко всему. Она умылась, причесалась, уложила волосы на затылке в гладкую безукоризненную прическу, надела платье из темно-синего шелка с узкими рукавами, ожерелье из жемчуга и граната и такие же изящные серьги. Посмотрев на свое отражение, Кэтлин почувствовала себя сильной и уверенной, готовой преодолеть любые трудности, которые встретятся на ее пути, но когда она вошла в кабинет Риза, самообладание оставило ее. Слабый запах сигарного дыма, витавший в воздухе, вызвал смутные воспоминания – очень далекие приятные воспоминания о том, что ее держат на руках и убаюкивают, что она счастлива и защищена и что чей-то низкий голос разговаривает с ней, даже что-то поет…
Кэтлин решительно отогнала их прочь. Они ей ни к чему. Они ничего не значат.
Запах сигарного дыма растаял. Но тут Уэйд Баркли ошеломил ее своим сообщением, и остатки самообладания покинули ее.
Она смотрела на толстый пакет с бумагами, который Уэйд держал перед ней, и чувствовала, что руки у нее стали холодными и влажными.
– Вы будете читать или нет? Кэтлин схватила бумаги.
– Не будете ли вы так добры сказать мне, кто еще становится владельцем ранчо? – выпалила она.
– С удовольствием, мэм. – Уэйд невозмутимо встретил ее пылающий взор. – Я.
Она похолодела с головы до пят. – Вы?!
– Верно. – Он подошел к письменному столу и прислонился к нему, небрежно сунув большие пальцы в карманы. – Я. И мои братья. Клинт и Ник Баркли.
– Братья? Вы хотите сказать, что на этом свете существуют еще такие же, как вы?
– Вы хотите узнать насчет завещания или нет?
– Продолжайте, – бросила она, чувствуя, что ее охватывает паника, и, чтобы немного успокоиться, стала смотреть в окно.
Уэйд взял со стола карандаш и принялся перекатывать его в пальцах. Когда он заговорил, голос его звучал спокойно и твердо.
– Фактически Риз оставил вам сорок процентов ранчо «Синяя даль». И мне столько же. А Клинту и Нику – по десять процентов. – Он взглянул на Кэтлин, но было невозможно рассмотреть выражение его глаз в неярком свете кабинета. – Это значит, что братьям Баркли ранчо принадлежит на шестьдесят процентов, принцесса, а вам только на сорок.
– Я умею считать! – выпалила она. Голова у нее закружилась. – Мой отец никогда бы этого не сделал! – Она вскочила с дивана. – С какой это стати он оставил ранчо своему ковбою?