Отведи удар
Шрифт:
– Думаю, что Берта Кул уже много вам наговорила, – сказал я доктору Альфмонту.
Он кивнул.
– Берта старалась убедить вас, что вы крепко влипли и для того, чтобы выкрутиться, нужны деньги. Так?
– Ну, – ответил он, – разговор свелся к этому.
– Хорошо, – сказал я. – Значит, с этим покончено. А теперь мне предстоит вытащить вас из этой истории. Для начала нужно, чтобы вы мне обо всем рассказали.
– О чем мы должны рассказать? – спросил доктор.
– Я хочу знать все о вас и о тех, с кем мне предстоит иметь дело.
Альфмонт
– Я Вивиан Картер, – заговорила она. – Детей у нас нет. Десять лет назад в Мехико мы оформили брак, но, как вы понимаете, он не может быть признан законным.
– Расскажите мне о бракоразводном процессе, – обратился я к Альфмонту.
– Что именно?
– Все.
Он скрестил руки на груди и заговорил:
– Моя первая жена, миссис Линтиг, была увлечена водоворотом бурных событий и социальных изменений, наступивших после войны. Отголоски этой бури привели к ломке многих традиций и нравственных устоев…
Я поднял руку ладонью наружу жестом уличного регулировщика, который подает сигнал «Стоп», и сказал женщине:
– Может быть, вы мне расскажете?
– Я была медсестрой в кабинете доктора Линтига. – Она по-прежнему говорила легко и естественно. – Я любила его, но он ничего об этом не знал. И я твердо решила, что он никогда не должен об этом узнать. Я искренне хотела, чтобы Амелия – миссис Линтиг – оставалась его женой и пользовалась любовью и уважением мужа. Мне нужно было немного – возможность быть рядом с ним, и это было для меня очень важно.
Доктор Альфмонт энергично кивнул.
– Я хотела служить ему, быть там, где я смогу ему помочь. Я была молодой наивной девчонкой. Теперь я смотрю на это по-другому, но это было двадцать один год назад. Оуквью тогда переживал бурный подъем. Приезжали новые люди, деньги лились рекой. Это был, как говорил тогда Чарльз, период лихорадочных изменений. Амелию подхватил этот водоворот. Она начала пить и стала лидером молодого поколения. У этой группы нормы поведения сильно отличались от общепринятых. Они пили, они целовались и… и скандалили. Чарльзу все это очень не нравилось.
Потом Амелия стала ему изменять. Доктор об этом не знал, но и без того был уже сыт по горло. Он сообщил жене, что хочет развестись. Амелия попросила его указать причиной развода тяжкое оскорбление. Он согласился и подал иск. Но Амелия повела нечестную игру. Она дождалась, пока я по поручению доктора поехала в Сан-Франциско, и подала встречный иск, назвав меня соответчицей. Очевидно, она рассчитывала, что этот удар выбьет доктора из колеи и она сможет заполучить все его добро и выйти замуж за человека, с которым тогда связалась.
– Кто он такой? – спросил я.
Она вопросительно посмотрела на доктора Альфмонта. Он кивнул.
– Стив Дантон. Молодой парень, который издавал тогда в Оуквью газету «Блейд».
Я спросил, стараясь ничем не выдать своих чувств:
– Он и сейчас издает газету?
– Я думаю, да. Мы давно потеряли связь с Оуквью, но он, видимо, все еще там. Последнее,
Я стряхнул пепел с сигареты:
– Продолжайте.
– В то время, – сказала миссис Альфмонт с легкой горечью в голосе, – я вела себя очень благоразумно, и Чарльз даже не подозревал, как я к нему отношусь. Мне казалось, что Амелия была не в себе. Ненормальный образ жизни и постоянные выпивки сделали ее психику крайне неустойчивой.
Когда она подала встречный иск, Чарльз помчался в Сан-Франциско, чтобы все мне объяснить. Я хорошо понимала, что он попал в ужасное положение. Оуквью был переполнен сплетнями. Человек, больше всех заинтересованный в разводе миссис Линтиг, выпускал газету. Ясно было, что любые обстоятельства, свидетельствующие против Чарльза, будут представлены в самом черном свете. Его поездка в Сан-Франциско была, конечно, самым неудачным ходом, какой только можно было придумать. Но нам предстояло вернуться. И мы все равно справились бы с этой ситуацией, если бы не… – Она замолчала.
– Неожиданно для себя я сделал открытие, – заговорил Альфмонт. – По мере того как Амелия опускалась все ниже и ниже, я все дальше отходил от нее и все сильнее влюблялся в Вивиан. Я понял это, когда встретил Вивиан в Сан-Франциско. После этого я уже не мог вернуться в Оуквью, позволить, чтобы ее имя поливали грязью, и… и мы узнали, что любим друг друга. Нам хотелось только быть вместе. Мы были молоды, я хотел уехать и начать все сначала. Наверное, это было глупо, но события обернулись так, что все оказалось к лучшему.
Я позвонил Амелии и спросил, чего она хочет. Ее условия были просты. Она хотела получить все. А взамен предлагала мне свободу. Так я получил возможность очиститься и начать все сначала. У меня были с собой аккредитивы на несколько тысяч долларов, о которых она не знала. Я опасался происходившего в Оуквью бума и не был уверен в надежности банка.
– А что дальше? – спросил я.
– Ну, это практически все. Я принял ее условия. Она сказала, что будет заниматься этим делом и оформит развод, что я могу изменить имя и открыть кабинет где-нибудь в другом месте, что, как только суд вынесет решение о разводе, я смогу жениться на Вивиан. Я принял ее условия.
– А вы знаете, что произошло дальше?
– Нет, – ответил он. – Я понял, что Амелия и Стив Дантон поссорились. Она уехала из Оуквью и исчезла.
– А почему вы не могли подать на развод где-нибудь в другом месте? – спросил я.
– Она меня нашла. Я получил письмо, в котором она говорила, что никогда не позволит мне обеспечить Вивиан достойное положение в обществе, что, если я попытаюсь жениться на Вивиан, она тут же появится и устроит скандал, что, если я когда-нибудь подам иск о разводе, она откроет все. Ведь к тому времени мы уже жили с Вивиан как муж и жена, и у Амелии были все основания для скандала.