Отвергнутая жена дракона, или Хозяйка магического приюта
Шрифт:
Март и Леон столкнулись с тем, что Милка не желала загоняться вечером в коровник. Когда ни уговоры, ни угрозы не помогли, Леон решил слегка ее припугнуть, создав огненного дракона. Милка и правда при виде дракона поскакала во всю прыть.Только не в коровник, а в противоположную сторону. С тех пор парни стали брать с собой яблоки для уговоров.
После нескольких неудачных попыток Март всё-таки создал свой первый артефакт – амулет, восстанавливающий энергию. А помогла ему в этом Мия, которая обнаружила в процессе уборки в одном из старых чердачных сундуков мотки шерстяных нитей – плотных,
Нити пахли прошлым, будто в них всё ещё хранились тайны старой усадьбы. "Эти мотки мама когда-то собиралась использовать, но так и не успела," – тихо объяснила малышка, разглаживая нити пальцами, как драгоценный шёлк.
Март первый создал успешный артефакт, после чего Лика решила работать с ним в паре. Сначала целитель создавал амулет-энергетик, а потом девочке-менталисту удавалось добавить в нити эффект анти-стресса. Март скручивал нити, будто ткал маленький ковер: его пальцы мелькали так быстро, что казалось, будто он плетёт солнечные лучи. Лика в это время бормотала себе под нос древние слова из найденного талмуда. Оба выглядели сосредоточенно, будто двое ученых.
Первый амулет, простой шерстяной браслет, выглядел как обычная детская поделка – если не считать лёгкого, едва заметного сияния, которое пробегало по нитям, словно светлячки. Конечно же создатели опробовали его на мне. Когда я надела браслет на запястье, то почувствовала, как на сердце стало чуть теплее и спокойнее, а усталость отступила.
Дети одевали браслеты по очереди и пришли в такой восторг, что я решила использовать браслеты как "премию за труд".
Вот в такой веселой и довольно продуктивной суете протекали наши деньки, пока... у нас с Ликой не состоялся разговор, который заметно изменил мои планы.
Глава 45
Через несколько дней, прожитых по новому расписанию, Лика вызвалась помочь помыть посуду после ужина. Это показалось мне необычным. Не то, что бы девочка отлынивала от грязной работы, нет! Просто никогда не проявляла инициативы.
Пока мы вытирали помытые тарелки сухими отрезами ткани, она молчала, кусала губы и хмурила лобик. Ее что-то тревожило. Наконец, я не выдержала:
— Хочешь мятного чая с медом?
Чай — во все времена был прекрасным поводом для разговора. Правда, очаг давно остыл, а дети разошлись отдыхать вместе с нашим огненным мальчиком. Так что для чаепития нам придется разжигать огонь долго и муторно — огнивом, по старинке.
— Ну… — девочка, понурив голову, отводит взгляд и теребит светлую блузку. — Я просто поговорить хотела. Чай для этого не обязательно пить. Можно воду.
Разлив нам воду в глиняные чашки, усаживаюсь за стол и жестом приглашаю девочку сесть напротив.
— Ты в последнее время молчаливая. Давай-ка, расскажи, что не так!
— Если бы я еще сама понимала, что не так! — Лика хмурит носик и, наконец, поднимает глаза, в которых плещутся неуверенность и тревога. — В общем, мне в последнее время снится сон. Один и тот же. Я не знаю, как к нему относиться.
Кивнув, смотрю на ее напряженное, худенькое личико, жду продолжения. А про себя поражаюсь
Вот только рыжеволосой бунтарке, обычно такой разговорчивой, сейчас с трудом даются слова. Она прячет лицо за узкими ладошками и вздыхает. Затем опускает руки на стол и тонкими пальцами начинает теребить чашку с водой.
— Ну… — наконец говорит. — Мой сон длинный. Это ничего?
— Я не спешу.
— Ладно, — девочка бросает на меня короткий, оценивающий взгляд, и начинает: — В общем, мне приснилось, что мы стоим в толпе. На площади, перед ратушей. Солнце яркое, всё блестит — даже мостовая. Девчонки из нашей оравы в платьях, такие красивые и мальчишки вырядились, как взрослые. Все смеются, вы тоже… Но мне страшно. Вот прям в животе холодно, а коленки дрожат, как у новорожденного козлёнка.
Мягко улыбнувшись, киваю.
— Потом за спиной хлопок раздается. Громкий такой, как когда молния рядом бьёт. Все оборачиваются, и я тоже. Смотрю туда, откуда звук, а там… Император! Он стоит на постаменте, прямо посередине площади, такой весь в золоте, важный. И вот, перед его лицом висит нож. Просто висит в воздухе, а остриё прямо в глаз ему нацелено. Все вокруг начинают кричать. Толпа шумит, как море, когда ветер сильный. А тут появляются Ловцы. Они выходят откуда-то из-за колонн и начинают нас хватать. Леона хватают первым, он всегда самый заметный, потом Марта, Фиалку… Всех.
Она замолкает на миг, передергивает плечиками и нервным движением что-то отскребает ногтем от поверхности стола.
— И меня?
— И вас тоже, — отвечает Лика. — Вы пытались что-то сказать, но вас хватают и руки связывают за спиной, как у преступницы, и куда-то тащат. Всё так быстро, я не успеваю даже понять, что делать.
— А дальше?
— Дальше… над площадью появляется тень. Как будто солнце закрыло что-то огромное. Я поднимаю голову, а там — дракон. Настоящий. Он летит прямо к нам. И я почему-то не боюсь его. Даже когда он опускается на мостовую, и камни трещат под его лапами. И тут он обращается. Не дракон больше, а мужчина. Высокий такой, с длинными темными волосами. Он подходит к Императору, отводит нож от его лица, склоняется к его уху и шепчет что-то. Быстро шепчет. Два слова всего.
— Какие два слова? — спрашиваю, поддавшись вперед.
— Не знаю, не слышала, — пожимает худенькими плечиками Лика. — Но после этого Император смотрит на толпу и громко объявляет: "Интернатов больше не будет. С сегодняшнего дня дети с магией будут учиться в обычных школах, в которых будут уроки магии для них."
Я откидываюсь на спинку стула. Складываю руки на груди. Сон, конечно, интересный.
— И все начинают радоваться, — продолжает Лика, — обнимать друг друга. Ловцов хватают, а нас отпускают. Я стою, вообще ничего не понимаю. Почему сначала Ловцы нас схватили, а потом схватили их? И что сказал папа Фиалки Императору?