Отверженные Последние из рода Эванс

Анна Дант

– Эми, я должна кое-что тебе сказать, – шепнула сестре, не зная, как начать разговор.

– Что же? – заинтересовалась девочка.

– Наш отец… Он больше не придёт, – выдохнула я с жалостью. Пусть папаша был отвратительным, да и я не испытывала к нему родственных чувств, но для Эми и Томми…

– Сбежал, горько выдохнула сестра, всё ещё надеясь, что отец одумается.

– Он погиб, милая.

Эми молчала. Молчала долго, разглядывая причудливые тени на потолке. По щеке скользнула слеза. Не сдержавшись, я прижала сестру к себе, гладя по голове, успокаивая.

–

Ну и пусть, – всхлипнув, зло выпалила она. Но не сдержавшись, вцепилась в меня и горько разрыдалась.

Всё, о чём она мечтала, рухнуло в один миг. Отец не одумается, не бросит пить и не развяжется с карточными играми. Его больше нет, а значит мы теперь не только попрошайки Эванс, мы ещё и сироты. И мы втроём против всего мира.

Я долго гладила сестру, пока не услышала чуть рваное, но глубокое дыхание. Заснула, милая. Укрыв малышку одеялом, я легла на своё место и закрыла глаза. В голову лезли разные мысли. Было страшно… Страшно так, как никогда в жизни.

Справлюсь ли я с двумя детьми? А что, если их заберут в приют?

Надо скорее обратиться в управление и запросить опекунство. Я уже совершеннолетняя, а работа у лорда будет мне хорошим подспорьем. Да, дом у нас в плохом состоянии, но здесь, на кухне, есть всё для проживания. И хорошая печь, и спальные места. Да и еда в кастрюлях будет.

У меня обязательно получится! Обязательно!

Я думала о чём угодно. Строила планы и представляла, как пройдёт завтра день. Я гнала от себя мысли о кредиторах, надеясь, что это как-то само разрешится. Не пойдут же они на явное вредительство? На сколько я знаю, долг списывается, когда умирает должник. Так почему с нас требуют что-то?

Ещё одна мысль мне не давала покоя. Я не рассказала об этом Эми, да и вообще побаиваюсь говорить кому-либо.

Там, на площади, камень показал, что у меня есть магия.

А что, если это так? Что, если я обладаю магией, но при этом совершенно не умею ею пользоваться!

Это страшно… Меня ещё в детстве пугали, что необученный маг – это страшное оружие против самого себя. Необученные маги сжигали свои дома, устраивали потопы всей деревне, убивали людей.

А что, если я виновата в смерти папаши? Что, если он из-за моих слов попал под колёса той телеги? Что я ему сказала? Что?

Я лихорадочно вспоминала свои слова.

Брось их и выметайся… Что, если он повиновался моей магии и из-за этого не заметил телеги?

Я заскулила, зажав зубами край одеяла. Это означало, что когда расследуют смерть отца, они поймут, что тот действовал не по своей воле. По воле магии.

А магией владею я.

Я долго лежала, дрожа от страха, укрывшись одеялом с головой. Даже голова заболела. Страх

не отпускал меня, но… Завтра рано вставать. Стараясь глубоко дышать, я уговаривала себя, что просто не могла бы заставить человека уйти. А если это и так…

Я на том кристалле докажу, что не хотела убивать, что не гнала папашу прямо под колеса, а просто очень хотела, чтобы он ушел из кухни.

Когда дыхание выровнялось, я вылезла из-под одеяла и тут же замерла от ужаса, во все глаза глядя на то, что находилось передо мной.

Призрак…

Я хотела закричать, но не смогла даже пискнуть. Настолько сковал страх, что я не чувствовала тела.

Призрак красивой женщины висел в воздухе рядом с печью и грустно смотрел на меня.

Нахмурившись, призрачная дама в один миг приблизилась к моему лицу. Я даже почувствовала могильный холод, исходящий от неё.

– Наша, – выдохнула призрак, еле слышно.

Взвизгнув, я спряталась под одеяло и зажмурилась. Так и пролежала до самого утра, периодически проваливаясь в сон.

А утром, едва рассвело, я со страхом вылезла из-под одеяла и огляделась.

Печь давно погасла, дети спали, а на улице занимался рассвет.

Ни намёка, что здесь кто-то был.

Может, мне показалось? Может это был сон или что-то вроде сонного паралича?

Наверное, я просто провалилась в сон, а всё это мне почудилось.

Ведь я помнила, как дрожала и тряслась почти всю ночь, смыкая глаза ненадолго. Но чувствовала я себя вполне сносно. Словно проспала всю ночь.

– Да, мне всё показалось. Это был просто страшный сон, – выдохнула я, успокаивая себя.

Но в глубине души я понимала, что это не может быть сном. И что эту женщину, призрака, я уже видела. В библиотеке над камином висел её портрет.

Аделаида Эванс – моя родственница, первая леди Эванс.

Глава 4

Пока растапливала печь и грела воду, я вспоминала мамины рассказы про первую леди Эванс. Она была великой женщиной, которая буквально изменила Лорад. Мама говорила, что она была советницей короля, но злые языки поговаривали, что леди Эванс разделяла постель с Эратаном первым. Да-да, тем самым, чей лик чеканят на монетах уже несколько столетий.

Леди Эванс и купила этот самый дом, спроектированный по её приказу. Ближе к старости ушла из дворца и стала преподавать в академии магии. Только вот какой именно предмет, никто уже и не вспомнит.

Могла ли я на самом деле видеть призрак Аделаиды? Что я вообще знала о призраках? Знала, что это байки для детей, не больше.

Расстроенно сев на стул, я вздохнула. Моё образование было отвратительным, несмотря на то, что учили меня хорошие учителя. Но как-то… однобоко, что ли. Почему в мире, где есть магия, не преподают хотя бы теорию о ней?