Отверженный III: Вызов
Шрифт:
Что теперь делать с Агатой, как себя с ней вести, я не знал. И не просто не знал, а у меня даже идей на этот счёт не было. Такие вещи надлежало решать исключительно на свежую отдохнувшую голову, а пока имело смысл играть роль Роберта. Играть, но не заигрываться.
— А ты не расскажешь, почему я в пижаме? — спросил я, переводя разговор на другую тему.
— Я тебя переодела.
— Зачем?
Агата не ответила, а лишь молча достала из бельевого ящика мои куртку и майку. Они были в крови.
— Это я так эффектно
— С кушетки ты упал без особых последствий, — ответила девушка. — Кровь не от этого. Она шла у тебя из носа и ушей, когда ты уже лежал на полу. От крика у тебя ещё полопались сосуды на лице, и оно почти всё стало синим. А глаза красными.
— Это я заметил в зеркале, когда умывался.
— Ещё ты их постоянно закатывал и будто смотрел на меня красными белками. Зрелище было ужасное. Я тебя потом немного привела в порядок — кровоподтёки на лице убрала, но сосуды в глазах так и остались лопнувшими. Туда лезть я просто не рискнула, пока у меня маловато для этого навыков. Но не переживай, это само пройдёт, может, даже к утру уже.
— Было бы неплохо — неохота ребят утром распугать.
Агата улыбнулась, я тоже улыбнулся, а потом возникла неловкая пауза. Девушка явно ждала, что я ей хоть что-то расскажу из того, что вспомнил, а я максимально оттягивал этот момент. В итоге после непродолжительного молчания Агата не выдержала и произнесла:
— Роберт, расскажи мне хоть что-нибудь из того, что ты вспомнил.
— Сейчас, — ответил я. — Дай ещё минут пять. Меня уже почти отпустило.
На самом деле меня почти отпустило давно, просто я никак не мог решить, что стоит рассказывать Агате. В идеале лучше вообще ничего не рассказывать, но так поступать было нельзя — это вызвало бы ненужные подозрения.
— Да, конечно, — сказала Агата. — Хоть пять, хоть двадцать пять. Я подожду сколько надо. Может, тебе пока травяного чаю принести?
— Если нетрудно, принеси, пожалуйста, простой воды.
Агата снова улыбнулась и вышла из процедурной. Через несколько минут она вернулась со стаканом воды, отдала его мне, села на стул и стала молча на меня смотреть. Это немного напрягало, но я её понимал — сам бы на её месте сгорал от нетерпения. Выпив воду, я поставил стакан на столик возле кушетки и начал врать:
— Я вспомнил родителей, вспомнил наш дом, много моментов из детства, родительскую ферму, пребывание в детском доме.
— А ты вспомнил, откуда у тебя эти навыки в боевой магии?
— Да. До Восточного я учился в какой-то магической академии. Целый год. Изучил много боевых заклятий, но меня оттуда по какой-то причине выгнали. Сейчас я не могу вспомнить ни причину, ни даже название академии, но, надеюсь, потихоньку все воспоминания вернутся, раз уж процесс пошёл.
— А как ты изучил эти заклятия без уровня? — удивилась Агата.
— Понятия не имею. Возможно, за это и выгнали, что
Удивительно, как складно у меня получилось врать, но с другой стороны, в Кутузовке во время подготовки к заданию мастер-выживальщик учил меня, как следует вести себя на допросах, чтобы не сболтнуть лишнего, и врать так, чтобы не раскусили профессиональные контрразведчики. Не думаю, что, попав к таким в руки, я смог бы применить все полученные знания, но, чтобы обмануть обычную девушку, этого хватало.
— В общем, начало положено, — резюмировал я. — Теперь буду вспоминать детали и потихоньку тебе обо всё рассказывать, если тебе интересно.
— Конечно, интересно, — сказала Агата. — И особенно мне интересно, кто такие Мила и Иван Иванович.
— Ты что, меня ревнуешь?
— К Ивану Ивановичу нет.
— К Миле тоже можешь не ревновать — кем бы она ни была, она уже в прошлом.
— Судя по тому, что ты каждый раз о ней говоришь, не в таком уж и прошлом.
«Да уж, женское чутьё не обманешь, — подумал я. — Чувствует конкурентку каким-то седьмым чувством».
— Агата, мы в Восточном, из нас здесь готовят профессиональных боевых магов. Неужели ты думаешь, что кому-то из нас будет доступно возвращение к прошлой жизни? Нам явно не для того стирали память, чтобы потом…
Я осёкся. Однозначно сболтнул лишнего. Причём очень много лишнего. Надо было срочно выкручиваться. Я подошёл к Агате, обнял её, очень целомудренно поцеловал в макушку и сказал:
— Что бы там ни было до Восточного, это всё в прошлом. Я, конечно, хочу вспомнить всё, что со мной произошло раньше, но жить мне здесь и сейчас. С тобой.
Агата обняла меня, крепко прижалась к моей груди и прошептала:
— Мне страшно, Роберт.
— Не бойся, всё будет хорошо.
— Мы не можем этого знать, — возразила девушка. — Ты сам сказал, что нам стёрли память и неизвестно с какой целью.
— Это лишь одно из предположений, — попытался я оправдаться. — Вполне возможно, что никто ничего не стирал, и дело действительно в том, что на нас так влияет Дар.
— Нет, если бы дело было в Даре, ты бы ничего не вспомнил.
— Ну может, это просто зелье сейчас расширило возможности моего мозга, а завтра я опять всё забуду, — попытался я неудачно пошутить, однако Агату это не развеселило.
— Мне очень-очень страшно, Роберт, — негромко произнесла девушка, будто боялась, что её кто-то услышит. — Страшно как никогда. Мне ведь тоже начали сниться похожие сны, правда, очень редко, и я их почти не помню, но раньше такого не было. И ещё я почему-то раньше никогда не задумывалась о том, что с нами будет после учёбы в Восточном. К чему нас готовят, Роберт?
— Нас готовят к тому, чтобы мы стали боевыми магами.
— Это я понимаю, но для чего? Боевые маги со стёртой памятью — это ведь страшно.