Отверженный. Дилогия
Шрифт:
— Мне кажется, ты сгущаешь краски. Сколько бы ни было одарённых в армии, у нас в любом случае пока больше. Хотя, учитывая, как мы разбрасываемся одарёнными детьми — это ненадолго. Но в случае противостояния с кесарем орки нас поддержат.
— Они нас не поддержат никогда! — категорически заявил Николай Константинович. — На этом кесарь и строит всю свою политику — на нашем вечном противостоянии с орками. Он невероятно хитёр и очень умён! Он потихоньку стравливает нас, но при этом вовсю играет на патриотизме. И у него это получается. Не то что люди, многие орки и даже
— Объективности ради мы не можем не признать, его успехов. Он значительно снизил преступность в отсталых губерниях, поднял экономику и не дал втянуть Россию минимум в две войны. Более того, благодаря ему этих войн удалось избежать!
— С первыми двумя утверждениями соглашусь, а вот насчёт войны спорно. Он лишь оттянул неизбежное — британцы рано или поздно войну развяжут. И как бы нам не пришлось воевать на их стороне.
— Не думаю, что до этого дойдёт. Кесарь объявил о нейтралитете России. По-моему, это самая взвешенная позиция.
— Если это именно позиция, а не прикрытие, то да. Только вот меня смущает, что в последние годы все его успехи на международной арене активно поддерживаются Британской Империей. Даже наш союз с Тюркским Каганатом Британия признала, хотя никто от неё этого не ожидал. Это всё очень похоже на уступки. Уступки ради чего-то, о чём мы не знаем. Поэтому, Володя, я бы не спешил так уверенно заявлять, что России не грозит война в ближайшее время. Семь лет назад, дворянская дума полагала, что посадила на должность кесаря мальчишку из древнего человеческого рода, удобного и безобидного, а в итоге получила жёсткого независимого политика, у которого неизвестно что на уме, и которому быть у власти ещё три года! И вот это меня волнует намного сильнее, чем то, что у орков больше одарённых!
— Твоё право, Николай, волноваться по тому поводу, какой сочтёшь нужным. Но оправдывать усилением власти кесаря отказ от сына — это смешно.
— Не забывайся, Володя! — глаза князя Седова-Белозерского на секунду вспыхнули синим. — Лишь безграничное уважение к твоему отцу и всему вашему клану, да факт женитьбы на твоей сестре остановило меня сейчас от того, чтобы не потребовать у тебя сатисфакции! Ты ходишь по грани! Второго такого оскорбления я не прощу!
— В моих намерениях не было тебя оскорбить. Ты знаешь, как я уважаю и тебя, и твой род. Именно поэтому я так переживаю за твоего сына…
— Довольно! — прервал шурина Николай Константинович. — Мы закрыли эту тему!
— Ты прав, закрыли, да и мне пора. Благодарю за уделённое время!
Князь Волошин слегка преклонил голову, развернулся и покинул кабинет. А хозяин кабинета без единой эмоции на лице дождался, пока за шурином закроется дверь, и лишь после этого дал волю чувствам, сжав кулаки. Курительная трубка, находившаяся в правой руке, мгновенно покрылась изморозью, будто её окунули в жидкий азот, и рассыпалась в порошок.
— Твою мать… — совсем не как аристократ выругался князь Седов-Белозерский и посмотрел на руки.
Ладони Николая Константиновича тоже покрыла изморозь, а глаза приобрели насыщенный синий цвет — одарённый
Решив не держать отрицательные эмоции в себе, князь собрал всю негативную энергию в большой искрящийся энергетический шар и швырнул его в камин — тот разлетелся на кусочки. Пол и стены вокруг камина обледенили, но Николая Константиновича отпустило. Он выдохнул и пошёл к шкафу за новой трубкой.
Глава 6
Март в год моего шестнадцатилетия выдался холодный. Если поначалу мне удалось согреть Милу, что она даже перестала стучать зубами, то примерно через час трясло уже нас обоих. И когда наконец-то баню покинула молодая парочка, мы уже практически примёрзли друг к другу.
Уходя, они закрыли дверь снаружи на ключ, и это означало, что, скорее всего, внутри никого не осталось. Второе радовало, а вот первое — нет.
Я почему-то был уверен, что находившиеся внутри бани парились и выпивали, и по моим прогнозам, они должны были покинуть баню изрядно навеселе и явно не заботиться о том, чтобы её закрыть. Но парочка использовала помещение явно для другого и вышла оттуда почти трезвой, поэтому и не забыла запереть дверь.
Прежде чем думать, как взломать замок я решил обойти строение, в надежде, что отдыхающие забыли закрыть какое-нибудь окно. К моей радости, с южной стороны я такое заметил. Окно было маленькое и вело в парилку. Скорее всего, его специально оставили приоткрытым — для проветривания.
Не без усилий, но я смог в это окно влезть. Сразу же его закрыл, чтобы не уходило тепло после чего прошёл в предбанник, окна которого выходили в сторону леса, и открыл одно из них, чтобы Мила тоже смогла забраться внутрь.
Мы обнаружили в шкафчике в предбаннике чистые простыни, обернулись в них, сняв и побросав промокшую одежду, и отправились в парилку отогреваться.
Отогревались мы минут тридцать, и это казалось каким-то блаженством, особенно после пережитого стресса, встречи с бандитами, беготни по лесу и стояния под ледяным дождём на ветру. Меня так разморило, что даже потянуло в сон. Милу судя по её довольному лицу тоже.
Отогревшись, мы развесили возле каменки вещи для просушки и отправились осматриваться. Строение состояло из непосредственно бани, с предбанником и парилкой, комнаты отдыха, где стоял стол со стульями и диванчиком и небольшой комнатки с кроватью. Ну и, разумеется, имелись туалет и душевая.
Парочка забыла выключить в душевой свет, и он через открытую дверь неплохо освещал комнату для отдыха. Снаружи через окна этот свет был незаметен, но внутри он был очень кстати — бродить по комнатам в полной темноте было бы неудобно.
Ещё, согревшись, мы поняли, что хотим есть. Обнаружили холодильник с довольно большим запасом закусок и чайник. Пока я заваривал чай, Мила перетащила на стол из холодильника почти всё, что там было. Я разлил по кружкам чай, и мы принялись ужинать.
— Хорошо, — сказала Мила, отхлебнув чай из большой керамической кружки, и даже немного зажмурилась от удовольствия.