Отверженный. Дилогия
Шрифт:
– В тот день, когда мне надоест с тобой возиться, я сожгу тебя прямо в этом подвале. Ведь здесь не просто так бетонный пол и железная мебель. От тебя останется лишь горстка пепла, которую я соберу веником в маленькую жестяную баночку из-под леденцов и поставлю на полочку в своём кабинете. Есть у меня такая слабость – кто-то коллекционирует монеты, кто-то картины, а я маленькие жестяные баночки с несговорчивыми дураками внутри. И есть у меня предчувствие, что скоро моя коллекция пополнится.
– Я не боюсь Вас! И я не боюсь, что Вы
– Правильно делаешь. Чего там бояться? Дело пары секунд – и ты горстка пепла. Бояться надо другого – что я не сразу тебя сожгу. Но у тебя всегда есть возможность начать сотрудничество. Как надумаешь, сообщи мне через тех людей, которые начиная с завтрашнего дня регулярно будут делать тебе очень больно.
– Вы не имеете права меня пытать! Я всё расскажу!
– Не так уж просто будет что-то кому-то рассказывать, находясь в баночке из-под леденцов, – ответил Милютин и нажал кнопку на столе
Почти сразу же вошли конвоиры, а Милютин с Зотовым покинули допросную. Когда они выходили, вслед им раздался крик Левашова:
– Я требую семейного адвоката и звонок деду!
Иван Иванович снаружи захлопнул дверь допросной и обратился к Фёдору Сергеевичу:
– Я же тебе говорит, что он идиот.
– Согласен, – ответил Зотов. – Идиот клинический. Но, по крайней мере, теперь моя совесть чиста. Я сделал всё, что мог, ради памяти Семёна.
Пройдя длинным коридором к лестнице, Милютин и Зотов и поднялись по ней на первый этаж, где у главы столичного КФБ запищал телефон.
– Так всегда, – усмехнувшись, сказал Милютин и достал телефон. – Выходишь из нашего уютного подвала и куча сообщений о пропущенных звонках.
Иван Иванович хотел просмотреть список сообщений, но телефон зазвонил.
*****
Наконец-то, вместо уже ненавистного мне голоса робота, я услышал гудки дозвона, и почти сразу же из динамика послышался голос Милютина:
– Слушаю.
– Это человек в банном халате! – сказал я, вспомнив, как мне было велено представляться. – У меня экстренная ситуация, и есть для вас подарок!
На всякий случай я не стал прямо говорить, в чём дело.
– Какой подарок? – спросил Милютин.
– Помните, какой недавно лежал в багажнике внедорожника? Так вот из этой серии, но более ценный.
– Более ценный? Ты уверен?
– Раз в сто ценнее! У меня тот, о ком Вы просили хоть что-то вспомнить во время нашего последнего разговора.
– Но как? – воскликнул Милютин, и тут же уже совершенно другим, более серьёзным тоном добавил: – Где ты? Точный адрес не называй. Просто скажи пока район города.
– Я в Москве. Район не знаю…
– Стоп! – чуть ли не закричал в трубку Иван Иванович, перебив меня. – Ни слова больше! Где бы ты ни был, быстро уходи оттуда! Бегом! И выключи телефон сразу же после нашего разговора! И не включай его, пока не покинешь Московскую область!
– Но что мне делать с подарком? – воскликнул я.
– Побыстрее перевези его куда-нибудь
Глава 15
Милютин сбросил звонок, я сразу же выключил телефон и, не удержавшись, взвыл от злости и досады. Мне хотелось как можно быстрее передать кому-нибудь Егора и спокойно выдохнуть. Но судя по всему, моя эпопея с ним только начиналась, и это меня не радовало.
Но тут же я подумал, что все мои нынешние проблемы – сущая ерунда по сравнению с тем, что переживали те, кого похитили преступники. Им явно было во много раз хуже. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – ничего хорошего после похищения их не ожидало. И, вообще, не факт, что все они были ещё живы.
Я вспомнил лица ребят в тот момент, когда их уводили – их страх, растерянность и непонимание происходящего. У меня и так неплохая память на лица, а уж тогда в состоянии стресса я словно сфотографировал их и навсегда сохранил в своей голове. И я должен был использовать представившийся шанс, чтобы им помочь.
В конце концов, кроме невероятного нервного напряжения, ничего плохого со мной пока не происходило. Предыдущее моё приключение было намного хуже. Конечно, неизвестно что меня ждало, попадись я в руки московского КФБ, но вместо того, чтобы об этом думать, стоило просто делать всё возможное, чтобы не попасться. И в первую очередь надо было собраться и как можно быстрее покинуть гостиницу.
Я схватил стационарный телефон, стоявший на столике возле дивана, и набрал номер ресепшена.
– Дежурный администратор слушает! – раздалось из трубки.
– Порфирий, это из восемьсот шестнадцатого беспокоят, – сказал я. – Будьте добры, вызовите нам такси. Срочно! Мы уже спускаемся. Оно должно нас ждать, когда мы будем внизу!
– Вы съезжаете? Что-то не так? – заволновался администратор. – Что-то случилось?
Я понял, что переборщил с таким сильным упором на срочность и стал выкручиваться как мог:
– Случилось! Мы хотим устриц! И непременно в рыбном ресторане в Москва-Сити. Срочно нужно такси туда! Поторопитесь! Мы хотим побыстрее вернуться и успеть выспаться.
– Считайте, что такси уже стоит у входа! – отрапортовал повеселевший Порфирий и бросил трубку.
А я подошёл к дивану, приподнял Егора и усадил его. Тащить якобы в ресторан на себе спящего было бы подозрительно если не для администратора отеля, то для таксиса точно, поэтому я похлопал пленника по щекам, чтобы привести в чувство. После десятка пощёчин Егор начал приходить в себя и что-то бормотать. Видимо, алкоголь немного его отпустил, так как я сразу же почувствовал исходящую от него агрессию.