Ответная угроза
Шрифт:
Но я здорово придумал. Дал им передышку примерно на полторы суток. Полагаю, этого времени им должно было хватить, чтобы перевести дух и осмотреться вокруг. Они должны увидеть, во что превратилась их столица, в каком кошмаре они живут и сражаются. Скольких друзей, боевых соратников и просто знакомых уже нет, а те, что остались, изранены и еле живы. Им надо вспомнить, как выглядит небо, с которого на них с ужасным воем не пикируют бомбардировщики.
То есть, им надо как бы проснуться. Проснуться и ужаснуться.
Да и нам надо дыхание перевести. Санитарные
Только недавно узнал, что попытка англо-американцев высадиться на континенте провалилась. С кровавым треском. Тут Гитлер нам подыграл. Надо было позволить союзникам открыть второй фронт и быстренько им сдаться. Не проявил Адольф хитроумности. Нам же лучше.
Причём узнали мы из сообщений немецкого радио. В сводках Совинформбюро не было. И Москва до нас не доводила. Видимо, исходя из того, что обстановка осталась без изменения. Вот если бы удалось, тогда да, пришлось бы учитывать. Или полагая, что мы сами знаем. Разведка-то эфир фильтрует непрерывно.
— Чего?! — в голосе Яшки слышится недоумение.
Обращаю взгляд на связисту, чем-то удивившего моего суперкорректировщика. Тот растерянно пожимает плечами.
— Батарея отказывается вести стрельбу. Командование запретило.
О, как! А я кто?
— Твои тоже, — другой связист уведомляет Бориса, что его команды также не проходят.
— Немцы белый флаг выбросили, — первый связист первым и выясняет, что случилось.
— На базу в Карлхорст, — командую лётчикам. Это чуть ли единственная авиабаза уже в черте города. Да, война войной, но мы понемногу осваиваем территорию.
По пути извещаю Рокоссовского и Голубева, куда направляюсь. Карлхорст на границе их зон ответственности.
Спустя два часа.
Чудом почти уцелевшее здание в Карлхорсте.
Сидим в самом большом помещении. Со мной Рокоссовский, Климовских, Голубев, Богданов. Решил, что пока хватит.
Входит группа немецких генералов, приветствуют нас. В знак ответного приветствия встаём, садимся. Гостям сесть не предлагаем. Да и некуда. Пусть постоят, они сейчас в общем звании просителей.
Взаимно представляемся. К нам прибыли Карл Дёниц, Альфред Йодль, Фридрих Ольбрихт, Гельмут Рейман и группа сопровождающих офицеров, оставшихся за порогом.
— Кто глава вашей делегации? Мой немецкий вам понятен?
Испытываю лёгкое ехидство по отношению к своим генералам. Вот и экзамен по немецкому для вас. Уверен только в Богданове и Климовских.
— Понятен, господин маршал, — отвечает Дёниц. — Глава делегации и немецкого правительства — я. Адольф Гитлер, Йозеф Геббельс и Генрих Гиммлер застрелились пять дней назад.
Мои генералы начинают шептаться, меня не удивляет. Хотя за Гиммлера не уверен, в иной истории он глупо попытался бежать.
— И с чем вы к нам прибыли, господин адмирал?
— Мы прибыли, чтобы обсудить условия капитуляции.
Ну, вот и всё. Слышу от своих соратников общий выдох. Слово «капитуляшьон»
— Одно вам могу сказать точно, господа. Примем только безоговорочную капитуляцию. На это Сталин точно согласится. На другие варианты вряд ли. Но я могу вам рассказать, что мы сделаем, заранее…
Они всё подписали. В два часа ночи. Я им наплёл, что имею от Сталина полномочия утвердить только безоговорочную капитуляцию. Они ж проверить не могут.
Окончание главы 21.
От автора.
Мой экспериментальный проект «Стиратель» . Средневековое дарк фэнтези в обрамлении городского фэнтези. Приключения целителя в двух мирах.
Эпилог
15 декабря 1959 года, время 10:50.
Москва, площадь Дзержинского.
Нам с замминистра обороны генералом армии Анисимовым осталось стоять десять минут. Нас сменят Булганин с начальником Генштаба маршалом Василевским. Парочка, Василевский и Богданов, который сейчас министр обороны, честно заслужили свои маршальские жезлы, когда в поразительно короткие сроки и при минимальных потерях вышибли японцев с континента. Квантунская армия, постоянная угроза на Дальнем Востоке, бесславно прекратила своё существование. Во многом благодаря усилиям этих двух удалых парней.
Иосиф Виссарионович не дотянул до дня рождения буквально неделю. Помня о дате его смерти в мире Арсеньевича, запишу себе в актив дополнительные шесть с длинным гаком лет жизни вождю. Не было войны с Германией в таком тяжелейшем варианте, как там. Не на что было тратить нервы килограммами. И сын Василий жив остался. Яков погиб уже во время победных боёв на востоке Германии, буквально накануне победы.
Когда кидаю взгляд на него, лежащего в дубовом, сверкающем чёрной полировкой гробу, возникает глупое мистическое ощущение, что он продолжает строго всех оглядывать сквозь закрытые глаза.
Хоронить будем у Кремлёвской стены…
12 декабря, внеочередное заседание Политбюро. Краткая цитата из протокола.
Климент Ворошилов:
— Иосифа Виссарионовича надо положить в Мавзолее, рядом с Лениным.
Маршал Павлов:
— Есть сомнения, Климент Ефремович. Я согласен, что масштаб личности Сталина сопоставим или даже равен величию Ленина. Но всё-таки не стоит превращать усыпальницу Владимира Ильича в посмертное общежитие. Строить что-то подобное… это тоже кажется не естественным. Уподобимся египетским фараонам.