Ответный удар (сборник)
Шрифт:
Тонкая, едва ощутимая вибрация вдруг сотрясла бронированное оконное стекло за спиной Пастора.
— Какого черта? — раздраженно проговорил Оззи, однако не обернулся, опасаясь даже на миг потерять Джулию из виду. — Что там, мать вашу, происходит?!
— Мойка окон, — ехидно произнесла Джулия.
— Какая еще, к черту, мойка?!
В глубине заоконного пространства родился и начал усиливаться приглушенный стеклами пронзительный свист. Пастор серьезно занервничал. Он вместе с креслом развернулся вполоборота к окну, пытаясь периферийным зрением одновременно контролировать
— Без шуток, детка! Стой на месте!
— Я стою, стою, — заверила его Джулия. Однако смотрела она мимо его плеча. И в ее черных блестящих зрачках отражалось какое-то движение.
В панике резко крутанувшийся в кресле Оззи успел заметить только, как что-то огромное и темное стремительно надвигается на него со стороны улицы, прежде чем пробившая окно массивная туша глидера вышибла его из кресла металлическим рылом. Тяжелый удар сотряс весь этаж.
На таранный удар такой массой плазмоустойчивое стекло кабинета рассчитано не было — предполагалось, что нарушителя на глидере, без разрешения вторгшегося в воздушное пространство «Саггети корпорейшн», еще на дальних подступах к зданию собьют зенитные батареи. Однако в этот раз Кенни Бампер, воспользовавшись своими полномочиями руководителя службы безопасности корпорации, приказал беспрепятственно пропустить «нарушителя».
Пастор покатился по дорогому ковру, однако плазмомета из рук не выпустил.
За лобовым стеклом глидера, вломившегося в кабинет начальника службы безопасности и застрявшего в пробоине, виднелись напряженные лица Лося-Бампера, Занозы и Чедки Чалмерса. Нос глидера, пробив окно, вошел в кабинет, однако бронированное стекло не осыпалось, а по-прежнему крепко сидело в металлической раме, и бывшие десантники никак не могли попасть внутрь. Приоткрыв дверцы глидера и зависнув над пропастью, они яростно лупили в окно кабинета ногами, но твердое стекло не поддавалось их усилиям.
Джулия бросилась на упавшего Пастора. Однако расстояние было слишком велико, и она никак не успевала перехватить его, прежде чем он, кривясь от нестерпимой боли, вскинул плазмомет.
Это было ясно ей, это было ясно Казимиру и Ларри, это было ясно Гламу. Это было ясно Оззи. Однако последнему терять уже было нечего. Он понимал, что живым из этого кабинета не выйдет. Он понимал, что если попытается стрелять, то успеет сделать не больше одного выстрела. И он собирался использовать свой единственный выстрел, чтобы умереть красиво и забрать с собой в ад своего главного врага, как и подобает настоящему благородному мафиозо.
И этим врагом была не Джулия.
Бампер наконец ухитрился высадить лобовое стекло глидера, и они с Ларри одновременным кувырком нырнули в кабинет. Однако было уже слишком поздно.
Ослепительная вспышка, сопровождаемая оглушительным визгом, блеснула в кабинете. Пастор выстрелил в Глама.
Плазменное пламя на мгновение ослепительно осветило кабинет Бампера, фотографическим блицем запечатлев на сетчатке глаз участников
Полулежащий на полу обреченный Глам Саггети: глаза огромные, рот приоткрыт, на лице скорбное выражение человека за секунду до неминуемой смерти. Застывший в броске Ларри Джарвис — совсем чуть-чуть, мучительно чуть-чуть не дотягивающийся кончиками пальцев до Пастора. Оззи Пастор: эффектная стойка, безумное лицо, до боли стиснутый в побелевших пальцах плазмомет, изрыгающий ослепительную смерть.
И танцовщица Джулия, Светлана Рысь, делающая последний в своей жизни рывок — уже не на перехват Пастору, нет, это слишком далеко. Назад и наискосок, в сторону Глама — наперерез прерывистому потоку жидкого огня. Успеть, прикрыть собой любимого человека, дать ему еще один шанс, дать рейнджерам время скрутить негодяя…
Этот моментальный снимок бесконечно долго висел в пространстве и в перегруженном сознании всех присутствовавших. А потом время снова сорвалось с цепи и рвануло вперед — еще быстрее и яростнее, чем раньше. Заметались по кабинету сполохи рикошетов, оглушительно завизжали плазменные очереди, заглушив тихий вскрик Джулии и приглушенный звук падения ее тела на ковер. Дико взревел Глам Саггети. Заноза все-таки дотянулся до Пастора — поздно, слишком поздно! — и они, сцепившись, покатились по полу.
Рысь приподнялась на локте и недоуменно уставилась на Лося, держащего в руках угол тяжелой гранитной столешницы. За мгновение до того, как трассирующая плазменная очередь должны была войти в грудь Светы, Горностай, стремительно перекатившись по полу, ухватился за свой стол и отчаянным рывком вздернул один его край в воздух, прикрыв гранитом столешницы и себя, и Глама, и девушку. Кинетическая энергия попаданий отбросила его назад, но он устоял на ногах, удерживая защиту до тех пор, пока Джарвис и Чалмерс не обезвредили стрелка.
Спасенный Глам бросился к Джулии, крепко обнял ее и замер.
Казимир выпустил из рук нагревшийся стол, и тот, ударившись ножками об пол, с треском разломился пополам в том месте, от которого только что с визгом рикошетили плазменные заряды. Зашипел ковер, с которым соприкоснулись раскаленные гранитные сколы. Если бы Оззи успел сделать еще пару выстрелов, ему удалось бы пробить эту каменную преграду.
Витковский подошел к боссу сзади, серьезно посмотрел в глаза Джулии, чье лицо выглядывало из-за правого плеча Глама.
— Это вот ты сейчас что изображала? — тихо проговорил Витковский. — Это вот что было?
— Я… — ошарашенно пробормотала Рысь, только что прошедшая по бритвенному лезвию между жизнью и смертью. — Я спасала Глама…
— Плазменный заряд прошел бы сквозь вас обоих как нож сквозь масло, — мрачно заявил Лось. — Или ты сегодня надела бронелифчик?..
— Бампер, я очень тебе благодарен, — проронил Глам Саггети, не поворачиваясь. — Я обязан тебе жизнью, и этого я никогда не забуду. Но не много ли ты себе позволяешь по отношению к мисс Джулии?