Ответный удар
Шрифт:
– Понимаю, – понурил голову Остроженко. – У нас могут быть проблемы и очень большие.
– Не у нас, а у вас, – отчеканил Андропов, резко повернувшись к подчиненному. – Официально я не имею к этому никакого отношения. В моё ведомство могут проникнуть враги и шпионы, решившие совершить покушение на начальника ГРУ, спутавшего им все планы. И мне придется нести за это ответ. Но я могу оправдаться, хотя бы частично. Например, оперативно провести расследование инцидента, найти предателей. Правда, большинство умрет при попытке к бегству, но работа будет сделана.
Полковник обреченно вздохнул:
– Неужели ничего нельзя поделать?
– Пока ещё можно, – прищурился Андропов, смотря на Николая Андреевича поверх очков.
– Кто занимался
– Капитан Самвел Оганесян. Все контакты с ликвидатором проходили через него, – доложил полковник.
– Значит так, Оганесяна срочно отправляй в служебную командировку. В Индию или Африку, куда-нибудь в глухое место. Позаботься, чтобы ему были выделены деньги из наших скрытых фондов. И не вздумай экономить, – холодный пронизывающий взгляд председателя КГБ заставил полковника побледнеть. – Выдай ему солидную сумму – тысяч десять-пятнадцать долларов. Скажи Оганесяну, что его уже ждут наши партнеры на той стороне. Поясни, работа и безбедная жизнь ему обеспечена. Пусть твои люди настроят его на побег, вывезут куда-то со всем необходимым, и пристрелят. Официальная версия: Оганесян понял, что разоблачен, попробовал сбежать, и был убит нашими сотрудниками. В деталях легенду проработаешь сам. Если нужна помощь и поддержка с той стороны, свяжись с Евгением Петровичем. Предварительно мне доложишь, что там напридумывал. И смотри, чтобы всё было не просто убедительно, а железобетонно. От этого зависит твоя карьера и не только она. Понял?
– Так точно, товарищ генерал, – Остроженко вскочил, отдал честь и вытянулся, пожирая начальника преданным взглядом.
– Надеюсь, на этот раз хоть не напортачишь, – криво усмехнулся Андропов.
– И ещё один момент. Организуй наблюдение за Ивашутиным. Нет, хвост приставлять к нему не надо. Просто при необходимости предупреди своих людей, чтобы докладывали, если его где-то заметят. Например, на каком-то мероприятии, при поездке к кому-то из Политбюро или к партийным работникам на местах. И если заметишь что-то интересное, сразу ставь меня в известность. Незамедлительно, в любое время.
– Слушаюсь, – вытянулся полковник.
Андропов, отвернулся к окну, пригубил напиток, замер, прикрыв глаза, наслаждаясь изысканным вкусом рейнского вина. Минуту он молчал, а потом развернулся к Остроженко.
– Я думаю, что с Ивашутиным рано или поздно придется встретиться и поговорить. Надо понять, что ему нужно. Но для этого придется побеседовать с ним в неформальной обстановке. Возможно, после разговора все наши проблемы закончатся. И ты будь готов, когда понадобится, привезти его ко мне.
Полковник остался таким же невозмутимым, но мысленно выматерился. Принуждать начальника ГРУ к встрече с Андроповым, было рискованно. Эти два жернова, столкнувшись между собой, могут его раздавить. Но отказываться было нельзя.
– Как скажете, Юрий Владимирович, – вздохнул он. – Готов выполнить любой ваш приказ.
31 декабря – 2 января 1979 года. Московская область. Деревня Терехово
Новый год я встретил с Иваном Дмитриевичем. Вместе порезали салат оливье, приготовили картошку с говядиной, бутерброды с колбасой. Березин выставил на стол литровую бутыль самогона, а для меня открыл банку с вишнёвым компотом из подвала. Посидели за столом, поговорили о житье-бытье. Послушали сначала передачи по радио, а потом поздравительную речь Леонида Ильича. Выпили за Новый год, я – компот, а Березин – стакан самогона.
За окном мела вьюга, поднимая снежную пыль с сугробов и закручивая в хороводе белые хлопья снежинок, а в теплой гостиной за праздничным столом было хорошо и по-домашнему уютно.
Я ковырял вилкой салатики, слушая праздничный концерт. Радио гремело на всю комнату бархатным баритоном Льва Лещенко.
Дорога, вдаль идущая, - Наш первый шаг в грядущее. ИИван Дмитриевич набулькал в стакан сто грамм мутного белесого самогона, шумно выдохнул и выпил залпом. А песня продолжала звучать, отражаясь от стен гулким эхом.
Мы сами – ритмы Времени. И нам с тобой доверены И песни, и ночи без сна… И снова вьюги кружатся, И песня учит мужеству, И с нами на все времена - Любовь, Комсомол и Весна.Что-то волшебное было в звенящих ритмах уходящей эпохи, мощном и энергичном голосе Лещенко и волшебных словах, сумевших, несмотря на бьющий через край пафос, передать дух и романтику раннего комсомола.
Дед даже прослезился от полноты чувств, вспомнив что-то свое. Смахнул ладонью, выползшую из краешка глаза прозрачную капельку. Закусил жареной картошкой, кинул в рот коричневый ломтик мяса, неторопливо прожевал и неожиданно признался:
– А самолет то, про который ты рассказывал, американский. Грохнулся, действительно, в Портленде, недалеко от аэродрома. Я по радио в новостях слышал. 10 трупов и 23 раненых. Все как сказывал. Сошлось тютелька в тютельку.
– Я же говорил, – улыбнулся я. – Фирма веников не вяжет.
– Значит и всё остальное, правда, получается, – задумчиво протянул старик. – Юрка и Женька, суки очкастые, со своими прихлебателями решили страну угробить. С ЦРУ и прочими наймитами западных буржуев спелись.
– Так и есть.
И тут старика прорвало.
– Вы скоро уезжаете, будете делом заниматься. А мне что делать? – Березин с силой хлопнул ладонью по столу. Тарелки испуганно подпрыгнули, рюмки и стаканы негодующе звякнули.
– Сидеть тут в этой избушке, и тебя ждать? Предатели тем временем мою страну разрушать будут? Не согласен я. У меня силы пока остались и руки тоже чешутся. Хочется вставить сволочам фитиля по самые гланды. Разговаривал с Сергеем Ивановичем твоим. Так он вежливо отказался. Говорит «Вы и так многое делаете Иван Дмитриевич. Лешу приютили у себя и присматриваете за ним». А я, может, большего хочу. Лично за кадыки этих гнид подержаться, свой вклад в общее дело внести.
Старик замолчал и сидел мрачный как грозовая туча. Я смотрел на насупленного Березина и не знал, что ему ответить. Молчание длилось минуты две. Затем мне пришла в голову интересная идея.
– Иван Дмитриевич, – торопливо заговорил я. – Пока я буду в отъезде, вы можете добрым и нужным делом заняться.
– Каким делом? – осторожно уточнил дед. Он по-прежнему хмурился, но сверкнувший на мгновение молнией острый заинтересованный взгляд, выдал старого чекиста.
– Как вы относитесь к тому, чтобы убрать маньяка? В нем ничего человеческого не осталось. Он детей ножом полосует, потрошит как животных. Животы вспарывает, ещё теплые внутренние органы в банки засовывает, для коллекции. Сексуальное наслаждение получает, глядя на предсмертные муки жертв. Заманивает под разными предлогами детей и подростков в безлюдные места и потрошит. Если его не остановить, будет больше четырех десятков трупов. И это только те, которые станут известными. Законными методами эту тварь поймать сложно. Он только начинает свой длинный и кровавый путь. Маньяк очень ушлый и осторожный. Бывший учитель, косит под безобидного пожилого человека. Я бы сам его с удовольствием шлепнул, да видите, как дела закручиваются. Времени и возможностей нет. А вы можете это сделать, и спасти жизнь десяткам девочек и мальчиков. Избавить их от этого кошмара. Пусть живут на радость родителям, растут, влюбляются, растят своих детей, а потом и внуков.