Ответный удар
Шрифт:
Ведя пленника впереди себя (Магистр, шагавший следом за послушником, держал его за горло), Темные начали спускаться. Лестница была такой узкой, что Нелия не могла идти рядом с Эргартом — ей пришлось шагать сзади, опираясь на его плечи. При этом никакого ограждения, отделявшего ступени от бездны справа, не было; любой неосторожный шаг по выщербленным сырым камням, вмурованным в стену колодца тысячу лет назад, грозил гибелью. Из бездонного мрака тянуло холодом. Когда процессия спустилась на глубину в две сотни футов, куда уже практически не проникал свет сверху, Магистр зажег лампу, прихваченную им еще в караулке, и передал ее шедшему в середине Аррету; слабый огонек развеивал мрак лишь на несколько футов вокруг, но все же не требовал
На глубине в полтысячи футов даже самый слабый свет сверху исчез окончательно. Колодец здесь уже уходил вниз не совсем вертикально, и постепенно угол его наклона увеличивался. Темные продолжали спускаться в ледяной мрак. Вопреки естественному ожиданию, их шаги не рождали гулкого эха; сырой холодный воздух, казавшийся плотным и вязким, поглощал все звуки. Наконец гигантская каменная кишка изогнулась настолько, что превратилась из колодца в наклонный тунель; лестница, сделав последний косой виток, закончилась на его полу, но спуск продолжался, становясь все более пологим. К тому времени, как пол тунеля сделался горизонтальным, над головами проникших в подземелье было уже не менее тысячи футов гранитной толщи. Аррет с беспокойством думал, что ему и Нелии будет непросто потом подняться обратно. Впрочем, если слухи верны и верховные иерархи Братства периодически спускаются сюда, то они как-то справляются с этой задачей — а ведь большинство из них отнюдь не молоды. Хотя, вероятно, им помогает магия. Но как знать — если миссия Темных увенчается успехом, на их стороне будет великая магическая сила, которая наконец-то обретет свободу после тысячи лет плена и унижения. А может быть, им придется заплатить за это своими жизнями — Аррет понимал, что опасения Таллы не беспочвенны, и был рад, что девушка сейчас далеко отсюда, в относительной безопасности… Так или иначе, проблема разрешится.
Наконец туннель кончился, уперевшись в отвесную базальтовую плиту. Магистр оттолкнул послушника и поднял свой меч. Клинок слабо осветился; за время долгого спуска Темным удалось частично восстановить магическую силу. Глава Ордена громко прочел заклятие, проводя мечом в воздухе сверху вниз. Повинуясь движению меча, по базальту пробежала трещина, и стена с грохотом разошлась в стороны. Во тьме за нею сами собой вспыхнули зеленым огнем светильники на треножниках, озарив покрытые льдом своды пещеры.
— Ну что ж, господа — наша цель достигнута, — спокойно произнес Магистр, опуская меч и делая шаг вперед.
— Не так быстро, Элариус, — ответил ему старческий, но твердый голос из сумрака пещеры, и в полосу зеленого света, опираясь на посох, вышел Патриарх. От кристалла горного хрусталя, вделанного в рукоятку посоха, исходило белое свечение, подчеркивая белизну одежд и волос Святейшего. Никто из спутников Магистра не был настолько глуп, чтобы броситься на Верховного мага Светлых с мечом; они застыли на месте, ожидая дальнейшего развития событий.
Некоторое время предводители Темных и Светлых молча разглядывали друг друга — разглядывали не только глазами; каждый пытался прощупать границы силы другого.
— Значит, из Цитадели в Каземат все же есть другой ход, — первым нарушил молчание Магистр.
— Не для профанов, — усмехнулся Патриарх. — Собственно, это вообще не ход, это Путь. Пройти которым могут лишь высшие маги Братства.
— Ваш вечный страх,
— Не тебе бы говорить о необоснованности недоверия к своим, — презрительно прищурился Патриарх. — Мне не понадобится армия, чтобы совладать с тобой. Тебя погубит твоя собственная гордыня. Собственно, она уже погубила тебя тогда, шестнадцать лет назад.
— В таком случае тебе придется признать, что для мертвеца я достаточно деятелен, — ухмыльнулся глава Ордена. — Вы готовились к этому тысячу лет, но мы прошли сквозь вашу неприступную Цитадель, как нож сквозь сердце.
— Невелика доблесть воспользоваться знанием, полученным за счет предательства, — процедил Патриарх.
— Невелика мудрость, зная о перебежчике, не перестроить всю систему безопасности, — невозмутимо парировал Магистр. — Но я почти не сомневался, что так оно и будет. А нас интересует не доблесть. Нас интересует результат.
— Ты его еще не достиг, — напомнил Святейший. — Ваш нож изрядно выщербился. Вы потеряли десять человек из четырнадцати…
— Таков был мой расчет, — спокойно подтвердил предводитель Темных. — Более крупный отряд паломников вызвал бы ваши подозрения, более мелкий мог не прорваться. Я исходил из того, что к цели пробьются трое-четверо, и мне этого достаточно.
— Ты еще не у цели, — вновь повторил Патриарх. — Дорога в тысячу лиг ничего не стоит без последнего шага.
— Такова ваша мораль, — кивнул Магистр. — Мы считаем иначе: каждый шаг, приближающий к цели — благо, даже если сама цель и не будет достигнута.
— Не в данном случае, — возразил глава Светлых.
— Верно, — без улыбки подтвердил предводитель Темных, — поскольку она будет достигнута. Тебе не остановить нас.
— Пустое бахвальство!
— Тогда отчего же ты не нападаешь? — осведомился Магистр. — Отчего не уничтожишь меня, как предписывает твоя вера?
— Ты был моим лучшим учеником, Элариус, — горько вздохнул Патриарх. — Моим духовным сыном. Я прочил тебя в свои преемники. Даже сейчас мне… больно убивать тебя. Я хочу понять, почему ты обратился ко Тьме…
— Ну ты ведь давно уже все понял, не так ли? — усмехнулся Магистр. — Гордыня и все такое. Между прочим, ты не усматриваешь противоречия в собственных словах? Ты сам сказал, что у меня был реальный шанс со временем занять твое место. Стать самым могущественным человеком на континенте, а стало быть, и в мире. Если бы мной владела гордыня, с чего бы я стал менять столь завидную карьеру на участь повсюду преследуемого изгнанника? Молчишь? А я скажу тебе. Ты ведь почти прав — только дело не в гордыне, а в гордости. Чувстве собственного достоинства, заставляющем предпочесть свободу изгнания участи раба, пусть даже высокопоставленного. Раба окостенелых догм, ставящих мораль выше разума, веру выше знания. Раба Единого.
— Можно подумать, Темные — не рабы своих богов, — проворчал Патриарх.
— Нет. Я пришел сюда как свободный, освобождающий другого, а не как раб, помогающий хозяину. Самые жестокие поработители получаются из рабов, и вы — наглядный тому пример.
— Наша жестокость — вынужденная. Мы боремся с врагами Света, но мы не упиваемся своей жестокостью, как вы.
— Не проливать лицемерных слез над поверженными врагами еще не значит упиваться своей жестокостью. Когда необходимо убить, мы убиваем — наиболее простым из доступных способов. Как правило, наши враги умирают без мучений — не потому, что нам их жалко, а просто потому, что в мучениях нет никакой пользы. Хотя в тех случаях, когда пытка — единственный способ получить необходимую нам информацию, мы прибегаем и к пытке. Но такое бывает редко, есть более эффективные способы допроса. И нам не приходит в голову пытать лишь ради того, чтобы заставить жертву признать нашу правоту! Чего не скажешь о Светлой Инквизиции, не так ли?