Ответный удар
Шрифт:
— Машина в хорошем состоянии, — глухо произнес Степан, захлопывая капот. — Следил как за своей. Масло меняли вовремя, свечи недавно поставили новые.
— Да-да, — нетерпеливо перебил Голиков. — Но все-таки пробег приличный. Леонид Иванович, так мы договорились? Восемь тысяч, как обсуждали?
Я молча кивнул. «Бьюик» и в лучшие времена не был роскошным автомобилем, а сейчас, после нескольких лет эксплуатации, приходилось соглашаться на любую цену. Деньги нужны срочно.
— Вот, пожалуйста, — Голиков отсчитал купюры, передавая
Степан в последний раз погладил руль:
— Может, хоть напоследок прокатимся, Леонид Иванович? Как в прежние времена.
Я покачал головой. Не хватало еще расчувствоваться на глазах у любопытных соседей, которые уже собрались поглазеть на очередное падение «бывших».
Два помощника Голикова осматривали машину, придирчиво проверяя каждую деталь. Один из них завел двигатель. Старый «Бьюик» отозвался ровным гулом, словно доказывая, что еще послужит новому хозяину.
— Леонид Иванович, — Степан снял фуражку, обнажив начинающую седеть голову. — Позвольте откланяться. Спасибо вам за все.
— Постой, — я достал конверт. — Вот, рекомендательное письмо. И расчет за два месяца вперед. Ты же знаешь, Рыбинский давно звал тебя к себе шофером.
— Не нужно, — он упрямо мотнул головой. — Я к Рыбинскому не пойду. Может… может, еще пригожусь вам?
Я положил руку ему на плечо:
— Иди, Степан. У тебя семья, дети. А я… я как-нибудь справлюсь.
Он все-таки всхлипнул, прижал конверт к груди и быстро зашагал прочь, не оглядываясь.
Голиков сел за руль, и «Бьюик» медленно тронулся с места. Знакомый силуэт растворился в мартовской мороси, увозя с собой еще один кусочек прежней жизни.
Я стоял на крыльце с небольшим чемоданом, в котором умещалось теперь все мое имущество. Старый портфель с документами, пара костюмов, смена белья.
За спиной хлопнула тяжелая дверь парадного. Михеич в последний раз проверял замки. Через час здесь будут новые хозяева, присланные из жилотдела.
С противоположной стороны улицы доносились приглушенные голоса:
— Это который с заводами-то? Ну надо же, как обернулось…
— А давеча с шофером раскатывал…
— Выходит, не все им, буржуям, масленица…
Я расправил плечи и решительно шагнул с крыльца. В конце переулка громыхнул трамвай, разбрызгивая весеннюю слякоть. Начиналась новая жизнь.
Михеич на крыльце вытянулся, как в прежние времена, и взял под козырек:
— Счастливого пути, Леонид Иванович…
Я лишь коротко кивнул в ответ. Сантименты теперь непозволительная роскошь. Начиналась борьба за выживание.
Заводская контора встретила меня привычным стрекотом пишущих машинок и запахом свежих чертежей. В приемной Головачев раскладывал утреннюю почту, старательно делая вид, что не замечает моего потертого костюма и отсутствия автомобиля у подъезда.
— Финансовый отчет готов? — спросил я, проходя в кабинет.
— Да,
Котов, как всегда подтянутый, с аккуратно повязанным галстуком, разложил на столе бухгалтерские книги:
— Ситуация сложная, Леонид Иванович. На зарплату рабочим едва хватает. А нужно еще оплатить поставку угля и сырья на следующий месяц.
— Сколько не хватает?
— Тридцать две тысячи, — он снял пенсне и устало потер переносицу. — Даже с учетом продажи автомобиля, все равно не хватит.
— Вычеркивайте мою зарплату и премиальные, — я склонился над цифрами. — И управляющему состава тоже урежьте премии. Производство важнее.
— Но как же вы… — начал было Котов.
— Справлюсь, — отрезал я. — Сейчас самое главное выполнить заказ. Кстати, что там с предложением Скорницкого из кооперативного банка?
— Он готов встретиться сегодня. В семь вечера, в «Метрополе».
Я поморщился. «Метрополь» сейчас мне не по карману, но выбирать не приходится. Скорницкий мог обеспечить кредит под новый заказ.
Весь день я разбирал дела, а вечером отправился на встречу.
Вечерний ресторан сиял огнями. У входа выстроились автомобили — новенькие «Форды» и «Фиаты» нэпманов, представительские «Роллс-Ройсы» дипломатов. Я прошел мимо швейцара, который едва заметно поморщился при виде моего костюма. Он знал меня в лицо, поэтому ничего не сказал.
Скорницкий опаздывал. Пришлось занять место у стойки бара, заказав самый дешевый коньяк. Джаз-банд наигрывал что-то модное, официанты сновали между столиками с подносами.
— Смотрите-ка, кто пожаловал! — раздался за спиной хорошо знакомый голос. — Сам господин Краснов, собственной персоной!
В зеркале за стойкой отразилась массивная фигура Беспалова, директора-распорядителя «Сталь-треста». Рядом с ним щерился в ухмылке Казаков, его заместитель.
Я обернулся, посмотрел на обоих. Как не вовремя.
Аркадий Петрович Беспалов двигался, неспешно, как всегда безупречный в костюме от лучшего московского портного. Высокий, представительный, с идеально уложенными седеющими волосами и холеной бородкой клинышком.
В петлице сверкала крошечная бриллиантовая булавка, его фирменный знак. Двигался он с той особой уверенностью, которую дают не только деньги, но и многолетняя привычка к власти.
Рядом с ним скользил Игорь Владимирович Казаков, его заместитель и «серый кардинал» треста. Худощавый, с тонкими чертами лица и внимательным взглядом светло-серых глаз. На тонких губах играла чуть заметная улыбка.
— Леонид Иванович, какая приятная встреча! — голос Беспалова источал мед. — Позвольте угостить вас чем-нибудь более достойным, чем это пойло, — он едва заметно поморщился, глянув на мой бокал. — Мы тут, знаете ли, как раз отмечаем получение нового военного заказа, — продолжал Беспалов, нарочито громко. — Присоединяйтесь! Ах да, простите, вы же теперь… экономите.