Ответный удар
Шрифт:
Я, между прочим, по этому поводу рапорт посылала о желательности производить машины с уже известными индивидуальными характеристиками каждого пилота, а не базовыми, как сейчас. С большими-то кораблями они как раз именно так и делают. Мне даже ответ пришёл. Мол, спасибо за предложение, но оно не целесообразно по причине высоких потерь среди экипажей истребителей.
И где логика, которой так гордятся Арбитры? Ну и что, что настроят под одного, а летать, возможно, придётся другому? Какая разница, с базовой или с индивидуальной на себя перестраивать? Послала ещё один рапорт, но
Ну а теперь из-за этого к численному перевесу противника мы с напарницей ещё и ограничение некоторых возможностей истребителя получили. Только в любом случае многие и не понадобятся, так как весь бой будет строиться на обороне. Глухой обороне в надежде, что командование успеет прислать подкрепление. В самом начале даже показалось, что повезло и дождёмся.
Чуть в стороне выпрыгнуло два наших крупных корабля в сопровождении трёх малых крейсеров. Но практически сразу по масштабам стало ясно — слишком крупных. Не линкоры или другие боевые корабли, а ремонтные доки, которые давно уже не использовались по назначению, а исключительно для сбора сбитых и транспортировки их Арбитрам. Доки с этой целью вызвали ещё после первого боя, но с началом второго им должны были отдать приказ держаться подальше. Однако эти зачем-то прилетели. Вообще-то ремонтники тоже вооружены. Но слабо. Отогнать истребители хватит, не более. Да и то не очень, иначе не летали бы всегда в сопровождении малых крейсеров.
Вскоре стала понятна причина их появления. Экипажи состояли из хомо, а от них чего угодно можно ожидать. На бортах, конечно, расу не пишут, но те на весь эфир в открытую на своём языке переговаривались.
— Давай к ним! — вдруг крикнула напарница.
— Зачем? — не поняла я.
— Сейчас будут таранить корабли дзыниров, — поделилась она.
— Ремонтные доки слишком медлительны и неповоротливые, — пришлось объяснять ей очевидное. — Любой линкор от такого неспешно уйдёт. Поэтому если тем сумасшедшим и удастся что-то затаранить, то исключительно орудийные платформы. У них с манёвренностью ещё хуже.
— Спорим, дзыны думают так же? — усмехнулась Даля.
— Конечно! — и не подумала возражать я. — Пусть они и враги, но в глупости пока замечены не были.
— Так вот, у меня для тебя новость.
— Какая?
— Кто бы сегодня ни победил, но во все учебники по тактике обязательно внесут исключение. Если на капитанском мостике летающего ремонтного дока находится ашу, ожу или дзынир, то всё будет строго по логике, а если там вдруг оказался хомо, то ничего нельзя угадать заранее.
Что на такое ответить, я даже сразу и не придумала. А вообще мы спорили скорее по инерции. Я направила истребитель в указанную сторону сразу, как только напарница крикнула. И мы уже преодолели почти половину расстояния. Ремонтные доки пёрли не сворачивая на основные силы дзыниров. Те пока никак не реагировали.
Но недолго. Атакующие ремонтные доки, конечно, несерьёзно, но их крейсера сопровождения пусть и малые, а всё-таки боевые корабли. Поэтому ничего удивительного, что на перехват были посланы большой крейсер и пара звеньев истребителей.
Сразу завязался бой. Три малых крейсера сопровождения однозначно уступают одному большому боевому, поэтому в лобовую атаку хомо не рвались, а маневрировали, укрываясь за махинами доков. "Боевые" ремонтники неожиданно оказались не по зубам крейсерским орудиям. Попадать дзыниры, конечно же, попадали (попробуй по такой мишени промахнуться), их удары пробивали залпами броню и выдирали целые её куски. Но гиганты, казалось, этого не замечали, не обращая внимания на суету вокруг себя, солидно и не спеша двигались дальше.
Если в летающий док запросто помещается линкор или транспортник и там ещё остаётся достаточно свободного места, то сам он в разы больше этих кораблей. И, соответственно, повредить что-то важное, просто ведя огонь наугад по обшивке — маловероятно. Когда дзыниры наконец это поняли и прекратили увлечённо палить в огромную мишень, малые крейсеры успели их несколько раз достать.
Только всего боя мы с напарницей увидеть не смогли, так как сами были заняты схваткой с двумя звеньями истребителей. То есть шесть пилотируемых и двенадцать роботов. При таком соотношении, если нападают все сразу, шансов никаких, и весь вопрос только в том, сколько врагов получится захватить с собой. Но я старалась жаться к докам, а их орудия заградительного огня, к счастью, работали исправно, охлаждая пыл и прореживая врагов. Это сильно уравнивало шансы.
Когда остатки дзынирских истребителей предпочли отступить, мы с напарницей смогли толком осмотреться по сторонам. Вражеский крейсер дрейфовал в стороне. На вид почти неповреждённый, но явно небоеспособный. Рядом медленно расползались обломки двух наших крейсеров, и третий плёлся за доком весь в пробоинах. С точки зрения боевой мощи уничтоженных кораблей размен получился однозначно в пользу хомо.
— Ребята, какой план? — спросила Даля в эфир.
— Можешь быть уверена, план у нас есть, — раздалось в ответ.
— Тогда мы с вами!
— Видели, как вы дрались. В одиночку против восемнадцати. Рады приветствовать в составе эскадры ремонтно-разрушительных доков Тора и Одина.
— С каких это пор летающие доки у ашжуров стали называться именами земных северных богов? — продолжила беседу напарница.
— Они у нас вообще никогда и никак не назывались, — выдала справку я.
— Вот именно! — ответил хомо. — Но мы сочли, что идти в бой на безымянных кораблях — неуважение к противнику. Поэтому перед самым прыжком нарекли показавшимися самыми подходящими.
— И вас так просто взяли и отпустили? — не поверила Даля.
Я, кстати, тоже. Ну не могло командование разрешить идти в бой пусть и вооружённым, но по сути гражданским кораблям.
— Если честно, не знаем, — признался хомо.
— Как? — не выдержала я.
— Нам что-то передали в ответ на заявление, куда и зачем летим. Но пошли непонятные помехи в эфире. Разобрать получилось только что-то про надрать задницу. Мы сочли, что имелась в виду чешуйчатая дзынирская, и полетели выполнять.