Ответственность
Шрифт:
— До свидания, — вежливо и непримиримо сказала Ася.
Елена Сергеевна подошла к ней и положила руку на ее плечо. Грустно улыбнувшись, проговорила:
— Я верю тебе только потому, что очень хочу помочь Сене. Мы с тобой потом поговорим об этом. Вот, пока возьми.
Она достала из сумки свою хлебную карточку и, почему-то оглянувшись, протянула ее Асе. Она и сама не знала, зачем она оглянулась так, словно то, что она сделала, было недостойным поступком. Нечистой сделкой. Наверное, Ася тоже заметила это, потому что
— Нет-нет. Нам ничего этого не надо. — И даже спрятала руки за спину.
Тогда Елена Сергеевна громко, на всю улицу, приказала, потрясая карточкой:
— А я говорю, бери! Сене передай привет и скажи, что, как только я вернусь, сразу же к нему приду.
Снова погладила Асю по плечу, тихо улыбнулась и тихо сказала:
— Мне будет очень стыдно, и я никогда себе не прощу, если я не помогу Сене. Ты понимаешь? Я за него в ответе. А ребятам, его друзьям, я все скажу. Не очень-то они на Угарову оглядываются. Ты не думай.
ПРИШЛИ ДРУЗЬЯ
Они пришли в тот же день, Сенины друзья, — Олег Гурьев, Марина и еще один незнакомый парень.
— Это Володька Юртаев, — почему-то смущенно объявил Олег, — с нашего двора.
И Сеня и Ася заметили его смущение, да и вообще все они скорее походили на заговорщиков, чем на добрых друзей. Как будто они тайно пробрались сюда уже под вечер, когда начало темнеть, и все время опасаются, что их могут обнаружить, и тогда всем придется плохо.
Заметив это, Сеня спросил:
— Что вы какие-то все?
— Какие мы?
Это спросила Марина таким невинным голоском, что Сеня уж больше не сомневался в том, что они пришли тайно и очень боялись, как бы об этом не узнали. Он жестко пояснил:
— Пришибленные вы все…
Марина засмеялась, закатывая глаза, и видно было, что ей вовсе не до смеха, а Олег захохотал, как Мефистофель:
— Хаа-хаа-хаа!.. С чего ты взял?
Спасая положение, Ася пододвинула табуретку и проговорила осуждающе:
— Присаживайтесь, пожалуйста. Вот сюда. И можно на кровать.
Марина послушно села на табуретку. Олег — на краешек кровати. Юртаев прислонился к дверному косяку. Ася пристроилась на подоконнике.
Олег похлопал но Сениным ногам.
— Ну, как оно?
— Поправляюсь, — в тон ему ответил Сеня и тоже бодрым голосом спросил: — Что там у нас нового? В училище?
— У нас все так же: поем-играем. Нам что! А ты как? У тебя какая была болезнь?
И он начал выжимать из себя всякие ненужные вопросы и жизнеутверждающие восклицания:
— Ну, ты молодец, Сенька! Ты знаешь, главное — не унывай! Ты, Сенька, скрипи во всю!..
И при этом он не переставал все время тревожно поглядывать на дверь, где, будто на страже, стоял Юртаев. И Марина сидела на табуретке, поджав ноги и тоже оглядываясь на дверь. Ася, возмущенно и горячо дыша, подумала, что там, за дверью, стоит
— У нас скрипят только двери, — с презрением выговорила она.
Олег так и вспыхнул и дернул головой, будто его ударили, а Юртаев отозвался:
— Верно. Это мы тут скрипим, вместо того чтобы сказать все как есть. — Он вышел на середину комнаты и спросил у Сени: — Ты выдержишь?
Ася соскочила со своего подоконника и шагнула навстречу, заслоняя Сеню от той опасности, которую принес Юртаев.
— Это все нам известно уже давно, верно, Сеня? — торопливо заговорила она. — Я была в училище и все узнала.
— Нет, не все, — очень спокойно ответил Юртаев, и в его глазах мелькнуло любопытство и удивление.
Может быть, он подумал, что Ася сейчас напоминает отчаянного воробья, защищающего своего птенца, выпавшего из гнезда. Во всяком случае, он понял, с кем имеет дело, и уже дальше, все остальное, он говорил, обращаясь непосредственно к ней.
— Они вот, эти друзья, давно собирались прийти сюда, давно собирались, да их запугали.
— Кого запугали? — спросил Олег. Он встал и подошел вплотную к Юртаеву, словно вызывая его на честную мальчишескую драку. — Нас запугали?
Легко отстранив Олега, Юртаев продолжал:
— Да. Скажи, что не так. Мы живем в одном доме и всё знаем один про другого. Нам скрывать нечего. Вы — друзья, а поверили одному какому-то подхалиму.
— Велке, что ли? — спросил Сеня.
— Один он у нас такой, — хмуро ответил Олег и, обратясь к Асе, объяснил: — Наш курсовой староста. Велка Бровин. Мы его зовем Велосипед. Подхалим он, это точно. Он нам такого наговорил!..
— Нечего тут повторять всякие подхалимские глупости, — уже совсем сердито выкрикнула Ася и даже замахала руками, как бы отгоняя от Сениной постели все дурные мысли и сообщения. — Нечего, нечего!
Марина тоже взмахнула своими пухлыми ручками:
— Ну, конечно, нечего. Конечно, никто нас не запугивал. Сеня, ты же меня знаешь. Нам просто Велосипед сказал, будто бы у тебя тиф и чтобы мы не ходили к тебе и не беспокоили…
Сеня поморщился:
— Тиф! Придумают же. А еще что?
— Ну, это он так сказал. Тиф или даже еще что-то похуже. Словом, чтобы мы не ходили…
— Не крути, Марина, — вдруг проговорил Олег так веско, что девочка сразу замолчала. — Про тиф нам наврали. Мы это сразу поняли. Володька правду сказал: нас запугали. В училище нам сказали, предупредили, что к тебе ходить не надо. Что от тебя надо подальше…
Он замялся, и Сеня его подтолкнул:
— Давай, высказывайся. Вы чистые, как ангелы, и об Сеньку Емельянова вы запачкаетесь.
Юртаев подтвердил с каким-то веселым бешенством:
— Точно!
— Вот вы и пришли ночью, потихоньку. Днем-то страшно, как бы кто не увидел. Какого черта вы тут шляетесь? Кому такие друзья нужны?