Ответы на засыпку
Шрифт:
— Ты у меня сейчас пойдешь к Николаю Ивановичу! — метала громы и молнии Варвара Аветовна, и ее остро отточенный ноготь все чаще вонзался в плечо несчастного Тимки. — Уж он научит тебя разговаривать с преподавателями! И родителей в школу вызовем!
Услыхав про родителей, Сидоров, кажется, потерял последние остатки разума. Чем иначе объяснить, что он, вместо покаянного молчания или, в крайнем случае, лепета: «Извините, извините», — вдруг гордо и четко заявил:
— Да чего вы вообще ко мне привязались? Подумаешь,
Приветовна уже тоже к этому времени была явно не в себе, потому что, забыв о плотной толпе, окружившей их, истошно заверещала:
— Ты не оговорился, Сидоров! И сначала хотел нарочно сбить меня с ног, а потом еще обозвал... — Голос у биологички было сорвался, но после короткой паузы она громко выкрикнула: — Приветовной!
В вестибюле повисла гробовая тишина. Теперь уже никому не хотелось смеяться. Все с ужасом ждали развязки. Даже Зойка присмирела. Я по личному опыту давно знаю: вслед за подобным затишьем всегда разражается буря. И она действительно разразилась. Правда, с совершенно неожиданной стороны.
— Смотри, смотри, — вдруг привлекла мое внимание Зойка.
Я проследила за ее взглядом. В дверь школы торжественно вошли Макарка В.В., Ника и еще несколько оживленно болтающих по-английски людей. Мне стало все ясно: в нашу образцовую школу нагрянула очередная иностранная делегация.
Однако Аветовну, кажется, переклинило не хуже, чем Сидорова. По-моему, она заметила только вошедшее начальство и кинулась навстречу с жутким воплем:
— Виктор Владимирович! Николай Иванович! Этот Сидоров совсем дошел! Он...
— О Сидорове потом, — сухо процедил в ответ Макарка В.В. И, не дав Приветовне больше произнести ни слова, громким голосом добавил: — Вот познакомьтесь, пожалуйста, господа преподаватели из Стратфорда-он-Эйвона.
— Так сказать, с родины Шекспира, — зачем-то уточнил Ника.
— Интересуются нашей школой, — Макарка В.В. не сводил пытливых и строгих глаз с Приветовны. — Кстати, среди них есть ваш коллега. Преподает естественные науки. Уверен, вам будет о чем побеседовать.
Приветовна, зардевшись, зачем-то сделала книксен и с отнюдь не стратфордским акцентом произнесла:
— Вери плиз то мит ю!
Господа из Стратфорда-он-Эйвона почему-то пришли в бурный восторг, а самый молодой из них представился:
— Иен Доббсон. Преподаватель естественных наук.
Он сказал это, конечно, по-английски. Приветовна вновь сделала книксен и ответила:
— Май нэйм из Варвара Приветовна.
У Ники челюсть отвисла. Но Макарка ничего, держался. А мистер Доббсон осведомился:
— Варвара? Барбара?
— Иес, иес, — часто-часто закивал головой уже очухавшийся Ника, и все они удалились в директорский кабинет.
Тимка по-прежнему столбом стоял там, где его покинула биологичка.
— Сидорову теперь не жить, — злорадно шепнула мне на ухо Зойка. — Может, даже до Танькиного
— Типун тебе на язык, — откликнулась я. — Пусть живет.
— Конечно, лучше бы это случилось с Митичкиной, — снова заговорила Зойка. — Но Тимурчику тоже так и надо. Он заслужил.
Тем временем Клим, стремясь вывести Тимку из ступора, усиленно тряс его за плечи:
— Пошли, пошли, Сидор, от греха подальше.
Тот, словно очнувшись от летаргического сна, вдруг сердито пробасил:
— Она сама виновата. Не я на нее налетел. Это она на меня налетела.
— Теперь уже неважно, — методично толкал его в сторону лестницы Клим.
Тут к ним с хохотом подбежал Винокур:
— Ну, Тимка, ты даешь.
— Отстань, — Сидорова явно не обрадовало его появление.
— Да брось расстраиваться! — с добродушным видом хлопнул его по плечу Серега. — Нормальный затык мозгов. У нас однажды на баскетболе у одного мужика то же случилось. Перепутал свою корзину с чужой и всю дорогу своей команде мячи забрасывал. Мы говорим ему: «Беги туда». А он кивает и по-прежнему по своим лупит. Ну, конечно, потом мы ему наваляли. Теперь больше никогда не ошибается.
— Святые слова, — сказала мне Зойка. — Приветовна теперь тоже Тимчику наваляет. Боюсь, ему придется все темы по анатомии в конце года сдавать. Ой! — спохватилась она. — А геометрию-то я так и не переписала.
— Где уж там было, — слушая звонок, отозвалась я.
— Это все Сидоров виноват! — со свойственной ей несокрушимой логикой констатировала моя подруга, и мы побежали на математику.
К счастью для Зойки, наша Предводительница то ли забыла, то ли не захотела собрать тетради с домашкой. Хотя на прошлом уроке грозилась именно так и сделать. Поэтому все обошлось, и Мария стала объяснять новую тему.
Едва урок вошел в нормальную колею, Зойка подсунула мне зеленую тетрадь. Там было написано:
«Ты помнишь, что нам сегодня нужно решить сверхзадачу с сумкой Митичкиной?»
«Помню», — перепасовала я тетрадь на другую половину парты.
«И когда намечаем операцию?» — немедленно последовал новый вопрос.
«Когда получится, — написала я. — А то наметишь, а Танька куда-нибудь смоется. Или сумка ее окажется вне зоны нашей досягаемости».
Тетрадь мигом снова переехала ко мне:
«Согласна. Кстати, Сидоров, по-моему, так еще и не оправился».
«Ну и что?» — ответила я.
«Да так, — написала моя подруга. — Просто, как говорится, к слову пришлось».
Прежде чем предложить письменный обмен мнениями, я украдкой посмотрела на Тимура и Клима. Впрочем, видно мне было совсем немного: два затылка с ушами. Зойке наверняка с ее места открывалось не больше. И трудно было понять, на каком основании она пришла к выводу, что Сидоров еще не оправился от шока. О чем я и спросила ее.