Ответы на засыпку

Устинова Анна Вячеславовна

Я сказала об этом Зойке.

— Странные тебя вещи волнуют, — она совершенно равнодушно восприняла мои слова.

— Нет, не странные, — возмутилась я. — Будка-то перед нами вообще ни в чем не виноват.

— Ох, — почему-то усмехнулась моя подруга. — Невиновные в любой войне страдают.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — Я уже была готова окончательно выйти из себя.

— А почему, собственно, мне не говорить спокойно, — вновь ухмыльнулась она. — Мы-то с тобой своей цели добились.

Я уже намеревалась

высказать ей в лицо, что нельзя добиваться своей цели за счет несчастья других, однако, опередив меня, Зойка многозначительно произнесла:

— Мы своего добились, а имена я при второй переписи, которой уже без тебя занималась, на всякий случай стерла. Думаю, Сидорова и так по голосу узнают, а зачем тогда зря других подставлять.

Я изумленно уставилась на нее. Вот уж поистине не человек, а сплошные сюрпризы. Иногда кажется, она только о себе и о собственной выгоде думает, и вдруг... Убеждена: она как раз в данном случае о ребятах подумала. Не захотела делать им гадостей.

— В общем, — снова заговорила Зойка, — подставились у нас только Сидоров и Клим. Но это, по-моему, справедливо.

— А они в том, что осталось, друг друга называют? — решила уточнить я.

— Нет, — с хитрым видом покачала головой Зойка. — Из всех имен и фамилий я сохранила в записи только Митичкину Татьяну. Потому что страна должна знать своих героев. Ну, ладно. Пока расстаемся, — заторопилась она. — А то я матери обещала сразу после школы звякнуть на работу.

И она быстро зашагала по направлению к бульварам, а я — в прямо противоположную сторону. Однако не успела я пройти и метра, как Зойка меня окликнула:

— Эй! А она, может, уже прослушала до конца!

И, энергично махнув рукой, подруга моя продолжила свой путь.

Дома, едва я успела проглотить обед, зазвонил телефон. Это, конечно же, была Зойка. Услышав мой голос, она немедленно выпалила:

— А как ты думаешь, что там с этой Митичкиной?

— Пока ничего не думаю, — честно призналась я. — И вообще, какой смысл думать?

— Ну, ты даешь! — воскликнула она. — Думать всегда полезно. Позвонила она уже им или не позвонила?

— Зойка, чего гадать, — я уже изрядно устала. — Наберись терпения до завтра. Придем в школу и все узнаем.

— Как ты не понимаешь! — изнывала моя подруга. — Я, наверное, до завтра не доживу.

— Доживешь, — выдохнула я. — Другого выхода у тебя все равно нету.

— А я вот думаю, может, все-таки есть? — не унималась она.

— Ну, если только ты позвонишь Митичкиной и напрямую поинтересуешься: «Таня, как тебе понравился наш подарок?»

— Ох, Агата, — рассердилась Зойка. — Как я не люблю, когда ты впадаешь в такой тон!

— По-моему, это ты впадаешь, — возразила я. — У тебя, кажется, сдерживающие центры совсем отказали. Раньше ты умела ждать.

— Раньше? — заорала она. — Да у меня, может,

первый раз в жизни появилась возможность такое Митичкиной сделать! Агата, умоляю, позвони Климу!

— Зачем? — не поняла я. — Что я скажу ему?

— Это не ты, это он скажет тебе, — уже просто захлебывалась от переполнявших ее эмоций Зойка. — Представь, ты звонишь, а он объявляет: «Знаешь, Митичкина отменила день рождения».

— С какого, интересно, перепуга он это мне объявит? — спросила я. — Он даже про то, что этот день рождения состоится, мне ни слова не сказал.

— Ну, может, ты как-нибудь по голосу поймешь, — шла напролом Зойка.

— Не буду я ему звонить, — крикнула в трубку я. — Не хочу в сложившихся обстоятельствах.

Однако к вечеру Зойка вновь мне позвонила.

— Слушай, я звякнула Митичкиной.

— Что-что? — совершенно ошалела я от ее сообщения. — Ты все-таки решилась у нее спросить?

— Да нет, — продолжала Зойка. — Я просто слушала.

— Нашу кассету?

— При чем тут наша кассета! — с досадой отозвалась Адаскина. — Голос Митичкиной. И мне показалось: она какая-то другая, чем всегда.

— А если точнее? — спросила я.

— Мрачный у нее был голос. Недовольный, — с торжеством произнесла Зойка. — Ну, ладно. До завтра. А то домофон пищит. Мать вернулась.

На следующий день мы весь первый урок тщетно пытались определить, прослушала или не прослушала Танька нашу кассету, и если да, то какое впечатление это на нее произвело. Задача была не из легких. Ибо на физике Танька и Галька сидели очень далеко от Клима и Тимки. А по лицу Митичкиной мы не могли прийти к какому-то заключению. Кажется, она вела себя, как обычно.

Тетради сегодня при Зойке не оказалось. Она забыла ее дома, ибо совсем не о том думала. Поэтому мы бдительно поглядывали на Нику, переговаривались устно.

— Но я же вчера точно слышала, — шептала мне Зойка. — Голос у нее был мрачный. А сейчас сидит, как ни в чем не бывало. Ой, смотри, смотри: даже улыбается.

— Может, она нарочно, — предположила я. — Просто не хочет показывать вида.

— Во, нервы у некоторых, — поморщилась Зойка. — Хотя нет. Вряд ли она прикидывается. Видишь, теперь они вместе с Галькой хихикают.

Я посмотрела. Зойка тем временем развернулась и предприняла визуальную разведку другой стороны:

— И Круглый с Сидором вроде в порядке. Думаю, если бы им вчера или сегодня отменили приглашение, они бы так бодренько не выглядели.

— Смотря как они к этому относятся, — сказала я.

— Да уж относятся, — многозначительно протянула Зойка. — Иначе бы не развели такие тайны мадридского двора.

Конечно, мы могли ошибаться, однако чем дольше вели наблюдение, тем нам становилось ясней, что с Митичкиной ровным счетом ничего не произошло.