Ответы на засыпку
Шрифт:
— Ну, — поставила на «паузу» магнитофон Зойка. — Как тебе?
— Да, по-моему, не очень впечатляет, — откликнулась я. — Во-первых, маловато, а во-вторых, тут кажется, больше ругают тебя, чем Таньку.
— М-м, — задумчиво протянула моя подруга. — Но все-таки про Таньку он тут ясно сказал, что она дура. И, вообще, слушай дальше.
Она опять запустила магнитофон. Зойка с Тимкой уже отругались, и теперь шел вполне обычный мирный разговор, который то и дело прерывали смешки, стук чашек о блюдца, из чего можно было заключить: мы, как всегда, когда собирались у Адаскиной, пили чай с чем-то вкусным. Несколько
— Слышала, слышала? — подскочила на диване Зойка. — Сидоров обозвал ее кикиморой!
— По-моему, ты ее куда хуже обозвала, — опять вынуждена была возразить я.
— А мы после все, что от меня, уберем, — ничуть не смутилась она. — А перлы Сидорова запишем на чистую кассету. Вот и получится, так сказать, сплошной его монолог о Митичкиной.
— Но монолог пока очень маленький, — возразила я.
— Вот именно, пока, — сделала ударение на последнем слове Зойка. — И вообще, не отвлекайся. Тимурчик там еще кое-что про нее говорит.
— Это ты постоянно меня отвлекаешь, — уточнила я.
— Ладно. Молчу, молчу, — примиряюще отозвалась Зойка.
Если в записи и должно было еще что-то последовать по поводу Митичкиной, то отнюдь не сразу. А пока Тимка говорил, что ему хотелось бы как-нибудь снять всех наших скрытой камерой, и тогда получится очень смешная серия фоток. Но для этого нужен специальный аппарат, которого у него нет. По сему поводу тут же возник бурный спор. Клим принялся доказывать, что такого можно добиться и с вполне обычным аппаратом, просто тот, кого снимают, не должен ничего замечать. Тимка, естественно, с ходу завелся. Мол, у него больше опыта в фотографии, он вообще в этом деле уже практически профессионал, и ему гораздо виднее, чем Климу, как надо снимать то, что он, Тимка, задумал. Зойка, конечно, не упустила шанса подколоть Сидора и сладеньким голоском произнесла: «А я, Тимурчик, всегда была уверена, что как раз настоящий профессионал может всего достигнуть самыми простыми средствами». Тимка, забыв о споре с Климом, немедленно переключился на Зойку, и, надо сказать, что длинная его речь была совсем для нее нелестной. Однако до крупной ссоры у них все-таки дело не дошло.
Слушая это, я поневоле задумалась, что вот всего несколько месяцев назад мы собирались вместе, и с Климом у меня были замечательные отношения, и даже Зойка и Тимур хоть и своеобразно, но сосуществовали в одной компании. А теперь мы с Зойкой вроде остались только вдвоем. То есть, конечно, и год назад, и полгода у нас с Климом случались ссоры. Однако ведь потом мы мирились и снова все шло по-прежнему. И теперь кажется, что по сравнению с настоящим это прошлое, кусок которого записан на Зойкиной кассете, было замечательным. А, может, это потому, что о прошлом уже все знаешь, а настоящее — темный лес, в котором бредешь наугад, и невесть куда тебя занесет?
— Эй, ты чего? Заснула? — вернул меня к действительности Зойкин окрик. — Слышала, что он про эту мымру сказал?
—
— Вечно ты отвлекаешься, когда не надо, — сердито бросила она и начала отматывать ленту назад. — Вот. По-моему, здесь.
Зойка снова включила запись, и я услыхала, как Клим и Тимка вновь стали спорить по поводу фотографий.
«Если ты такой мастер своего дела, как говоришь, — с явной издевкой произнес Клим, — почему у тебя Митичкина на всех снимках такой уродиной получается?»
А Тимка ответил:
«Ну, ты, Круглый, прямо пальма в тундре. Неужели не понимаешь: какая фактура, такие и снимки».
Заявление его было немедленно встречено довольным Зойкиным хихиканьем. А собственного голоса я почему-то не услышала. Неужели я почти все время молчала? Странно: мне всегда казалось, что на наших сборищах я очень много говорю. И я осведомилась у Зойки:
— Слушай, а я вообще там присутствовала?
— Без вариантов, — энергично кивнула она.
— А почему я молчу? — задала новый вопрос я.
— Потому что всю дорогу сидела и улыбалась.
Это я как сейчас помню, — объяснила Зойка. — Но ты, по-моему, опять самое главное пропустила.
— И впрямь пропустила, — вынуждена признать я.
— Потому что думаешь не о том, — назидательно произнесла Зойка, и ей опять пришлось отматывать пленку.
Сперва раздалось Тимкино заявление касательно Митичкиной и ее «фактуры». Затем Клим произнес:
«Насчет фактуры поспорить не могу».
— Чего уж тут спорить, — с азартом вмешалась Зойка. — Результат у Митичкиной, как говорится, на лице.
Тут я наконец услышала свой голос:
«Да бросьте вы, ребята, нормальное у нее лицо».
«Не, — проорал Тимка. — Рожа у Митичкиной нефотогеничная!»
«Ох! — с явно притворным негодованием воскликнула Зойка. — Хорошо, что с нами нет Будченко. Он бы с ума сошел, услышав такое про свою разлюбезную Таньку».
«Да с чего ему сходить? — откликнулся Тимур. — По-моему, Будка родился, удивился, так и остался».
«Кажется, Тимурчик, это тот редкий случай, когда ты совершенно прав. Иначе бы он не смотрел постоянно на Митичкину коровьими глазами», — снова вмешалась с комментариями Зойка.
«Адаскина, — заржал Сидоров. — Будка — не корова. Он это самое... мужского рода».
«Какая разница», — по Зойкиной интонации я почти наяву увидела, как она полушутливо-полудосадливо отмахивается от Сидорова.
«Ну, ни фига себе! — громче прежнего заржал тот. — Значит, ты, Адаскина, сейчас в нашем присутствии официально заявляешь, что Будка смотрит на Митичкину, как корова женского рода. Можно ему будет завтра передать это от твоего имени?»
Из колонок послышался оглушительный хохот. Затем Клим с трудом произнес:
«Сидор, а ты видел хоть раз корову мужского рода?»
«Видел, — почему-то очень серьезно и даже мрачно ответил Сидоров. И с восточным акцентом добавил: — Эта Бик!»
Из колонок вновь донесся здоровый детский смех. Я слушала и удивлялась. Вроде бы ничего особенного остроумного Тимка не сказал, а мы тем не менее просто впали в истерику. Наверное, в таких случаях важнее не сами слова, а общее настроение. Именно потому часто не удается рассказать постороннему человеку, почему тебе в какой-то ситуации было очень весело.